|
шенной ими краже в милицию. По нашему мнению, данное вымогательство должно быть квалифицировано, как совершенное под угрозой распространения, не позорящих сведений, как это сделал суд, а иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего. Определение того, являются ли сведения позорящими, а также способно ли их распространение причинить иной существенный вред, относится к компетенции суда. При этом, видимо, следует исходить из субъективной оценки данных сведений самим потерпевшим. В ряде случае она может не совпадать с общепринятой оценкой, основанной на моральных, этических представлениях, знании правовых норм и т.д. Так, в уже упоминавшемся деле Хаменского обвиняемый угрожал также оговором, доносом в органы милиции о том, что Манукъян является вором и преступником, в результате чего Манукъян будет ложно привлечен к уголовной ответственности . Данные сведения, нелепые с точки зрения закона, тем не менее, оказали мотивирующее воздействие на потерпевшего. Таким образом, в конкретных обстоятельствах именно потерпевший, попавший под принуждение, решает, насколько реален и опасен грозящий ему вред. Расширение содержания шантажистской угрозы за счет иных сведений, способных причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких, было критически воспринято в литературе . Мы также считаем не вполне удачной соответствующую формулировку закона. Во-первых, не сами сведения способны причинить вред, а их распростране* ние, то есть то действие, которым угрожает шантажист. Во-вторых, в качестве средства принуждения при вымогательстве может быть использована угроза причинения вреда любому интересу, который заведомо для виновного 1Архив Промышленного районного суда г.Ставрополя. 2000. Д. №1-230. 2Архив Промышленного районного суда г.Ставрополя. 1994. Д. №1-55. 3 Цит. по: Сафонов В.Н. Организованное вымогательство (уголовно-правовой и криминологический аспекты): Автореф. дис.... канд. юрид. наук. СПб.: С.-Петерб. акад. МВД РФ. 1997. С. 15. 56 |
неотъемлемых благ, как жизнь, здоровье, телесная неприкосновенность, честь, достоинство и репутация, сохранность имущества1. Другие авторы рассматривают вымогательскую угрозу безотносительно к ее содержанию и в качестве дополнительного объекта выделяют психическую неприкосновенность личности . Наблюдается и смешение указанных позиций: честь и достоинство признаются дополнительным факультативным объектом X вымогательства, хотя непосредственно вымогательской угрозой они не затрагиваются . По нашему мнению, правы те авторы, которые, определяя объект угрозы, не придают значения ее содержанию, т.е. указанию на характер возможного вреда. Законодатель, описывая варианты содержания угрозы, действует на основе презумпции о том, что угрозы именно данного содержания способны подорвать единый для всех угроз объект посягательства. Объект угрозы лежит в сфере человеческой психики, а точнее в эмоционально-волевой сфере. Любая угроза, независимо от ее конкретного содержания, есть воздействие страхом. Угроза порождает у человека чувство тревоги, беспокойства и незащищенности . В крайних случаях она способна вызвать нервное потрясение, причинить психическую травму, т.е. повлечь вред здоровью. 49 1 См.: Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Ответственность за преступления против собственности. М.: Уч.-консульт. центр “ЮрИнфоР”, 1997. С.119 ; Дмитриев О.В. Криминологическая и уголовно-правовая характеристика вымогательства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург: Уральск, гос. юрид. акад.. 1994. С .10. 2 См.: Владимиров В.А. Квалификация преступлений против личной собственности. М.: Высш. шк. МООП РСФСР, 1968. С. 108 ; Соловьев С. Указ. соч. С.82 ; Сафонов В.Н. Организованное вымогательство (уголовно-правовой и криминологический аспекты) : Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб: С.-Петерб. акад. МВД РФ, 1997. С. 12 ; Шевцов Ю.И. Указ. соч. С. 10 . 3 См.: Пусторослев П.П. Указ. соч. С.227 ; Мельник Н.И. Указ. соч. С. 11 ; Скорилкина H.A. Указ. соч. С.18. 4 См.: Левертова P.A. Ответственность за психическое насилие по советскому уголовному праву. Омск : Омск. высш. шк. МВД СССР, 1978. С.36 ; Красиков А.Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека и гражданина в России. Саратов: Сарат. гос. акад. права— Полиграфист. 1996. С.89. значение только реально совершенные оскорбительные высказывания или действия. При шантаже используется угроза причинения вреда не достоинству лица, то есть его субъективной положительной самооценке, а его чести и репутации, которые подразумевают оценку личности извне, со стороны общества. Ст.312-10 УК Франции прямо указывает, что оглашение или приписывание определенных фактов, которым угрожает шантажист, может “унизить честь или лишить уважения”. Иные сведения, распространение которых чревато существенным вредом для прав законных интересов потерпевшего или его близких, могут касаться любых обстоятельств, но в основном они ставят под угрозу право лица сохранять определенные сведения в тайне от других людей. Это, например, личная или семейная тайна, тайна усыновления (удочерения), коммерческая или банковская тайна. Ответственность за реальное разглашение таких сведений установлена соответственно ст. ст. 137, 155, ч. 2 ст. 183 УК. Представляется, что сведения о совершенном потерпевшим или его близкими правонарушении не следует относить к позорящим, как это сделал Пленум Верховного Суда РСФСР (п. 3 названного постановления): возможное их распространение грозит не столько ущербом чести лица, сколько привлечением к ответственности и именно в силу этого служит для потерпевшего стимулом к удовлетворению вымогательского требования. Раскрытие подобных сведений нарушает скорее признаваемое законом право каждого хранить в тайне факты противоправной деятельности — собственной или своих близких родственников. Определение того, являются ли сведения позорящими, а также способно ли их распространение причинить иной существенный вред, относится к компетенции суда. При этом, по-видимому, следует исходить из оценки данных сведений самим потерпевшим. Во многих случаях она может 84 расходиться с общепринятой оценкой, основанной на моральных, этических представлениях, знании правовых норм и т.д. Так, в уже упоминавшемся деле Майорова обвиняемый также угрожал распространить сведения о том, что Новиков якобы докуривает сигареты за подростками, считающимися гомосексуалистами, что по принятым в среде их знакомых понятиям признается ’’позором”. Данные сведения, нелепые с точки зрения нормального общения, в глазах подростка Новикова представляли значительную опасность для его положения в микросреде. Таким образом, в конкретных обстоятельствах именно потерпевший, попавший под принуждение, решает, насколько велик и реален грозящий ему вред. Расширение содержания шантажистской угрозы за счет иных сведений, спосдбных причинить существенный вред, было критически воспринято в литературе1. Мы также считаем не вполне удачной соответствующую формулировку закона. Во-первых, не сами сведения способны причинить вред, а их распространение, то есть то действие, которым угрожает шантажист. Вовторых, термин “существенный”' не несет здесь необходимой смысловой нагрузки, поскольку определение существенности возможного вреда нематериальным благам личности (чести, репутации, правам и законным интересам) с помощью формальных показателей было бы по меньшей мере затруднительно; для оценки предполагаемого вреда и опасности угрозы определяющее значение имеет мнение потерпевшего; в целях вымогательства в любом случае могут быть использованы лишь такие сведения, распространение которых грозит именно существенным вредом, что и обеспечивает эффект принуждения. Как видно, содержание, которое закон придает вымогательской угрозе, предполагает и противоправные действия (насилие, уничтожение или повреждение чужого имущества, распространение клеветнических и тайных сведений), которые могут образовать самостоятельное преступление; и 85 См.: Сафонов В.Н. Указ. соч. С. 15. |