|
краже по предварительному сговору группой лиц, но только если кража, исходя из санкции, относится к категории тяжких или особо тяжких преступлений (ч.2 ст.ЗО УК РФ). Неудавшееся подстрекательство рассматривается в данном случае как своеобразный способ приготовления к преступлению. Квалификация соответственно должна производиться по соответствующей части ст.163, ч.1 ст.ЗО, п.«а» ч.2 ст.158 УК РФ. Необходимо выделить еще одну ситуацию, когда эффект принуждения достигнут и потерпевший (исполнитель) начинает преступную деятельность, но не может ее довести до конца по причинам, не зависящим ог его воли. Действия вымогателя квалифицируются как вымогательство и соучастие в л форме подстрекательства в покушении на совершение кражи по предварительному сговору группой лиц, т.е. по соответствующей части ст.163, ч.4 ст.ЗЗ, ч.З ст.ЗО, п.«а» ч.2 ст.158 УК РФ. В случае если вымогатель не принуждал лицо именно к преступным действиям, но, получая имущество, осознает, что оно было для него похищено, он должен нести ответственность за заранее не обещанное приобретение имущества, заведомо добытого преступным путем (ст.175 УК РФ). На наш взгляд, такая ответственность не исключается и в ситуации, если принуждение будет сочтено непреодолимым, и лицо, совершившее в интересах вымогателя хищение, не понесет за него ответственности. Изложенные правила квалификации действий вымогателя распространяются и на случаи, когда вымогательство имеет своим ближайшим предметом совершение потерпевшим иного уголовно наказуемого деяния, например, злоупотребления полномочиями, подлога документов. 6.2. Практические вопросы отграничения вымогательства от хищения. Рассмотренные черты вымогательского принуждения проявляются в таких его характеристиках, как момент реализации вымогательской угрозы и направленность имущественного требования. В науке и практике сложилось представление о том, что при вымогательстве, в отличие от грабежа и разбоя, |
вымогателя, оценивается с учетом норм о соучастии. Подобное поглощение осуществляется, как отмечает В.Н. Кудрявцев, “лишь по общему правилу” , которое, по-видимому, не распространяется на случаи, когда приготовительные (в нашей ситуации — вымогательские) действия опаснее совершаемого затем преступления. Исходя из этого, действия вымогателя, которому удалось склонить лицо к совершению караемого строже, чем вымогательство, деяния, следует квалифицировать по ч. 4 ст. 33 УК и статье, предусматривающей ответственность за хищение. Однако если такое лицо выполнило менее тяжкие, по сравнению с вымогательством, преступные действия, норма ст. 163 сохраняется для юридической оценки содеянного вымогателем2. Аналогичной позиции придерживается Л.В.Сердюк . Стоит заметить, что подобный подход был закреплен в норме о принуждении — ст. 1548 Уложения о наказаниях 1845 г. : “Когда угрозы на кого бы то ни было имели целью принудить угрожаемого к какому-либо противозаконному деянию, то грозивший ему подвергается наказаниям, в законах определенным за покушение на то противозаконное деяние, если сии наказания по роду или степени строже положенных за угрозу такого рода”. В случае если вымогатель не принуждал лицо именно к преступным действиям, но, получая имущество, осознает, что оно было для него похищено, он должен нести ответственность за заранее не обещанное приобретение имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175 УК). На наш взгляд, такая ответственность не исключается и в ситуации, если принуждение будет сочтено непреодолимым, и лицо, совершившее в интересах вымогателя хищение, не понесет за него ответственности. Изложенные правила квалификации действий вымогателя распространяются и на случаи, когда вымогательство права на имущество или 1 Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М : Юрид. лит., 1972. С. 265. у ‘ См.: Тенчов Э.С. Квалификация преступлений против социалистической собственности. С.59. 3 См.: Сердюк Л.В. Указ. соч. С.54. 116 других действий имущественного характера имеет своим ближайшим предметом совершение потерпевшим иного уголовно наказуемого деяния, например, злоупотребления полномочиями, подлога документов. § 3. Субъективные признаки вымогательства. Субъективная сторона вымогательства характеризуется виной в форме прямого умысла, а также специальной целью. Прямым умыслом субъекта охватываются: — содержание вымогательского требования и то, что его удовлетворение будет безвозмездным; — отсутствие прав на предмет преступления, то есть противоправность ; вымогательства; — осуществление воздействия на психику либо на телесную Ф неприкосновенность или здоровье потерпевшего и содержание угрозы; — то, каким путем выражается принуждение, соединенное с угрозой, факт доведения их до сведения потерпевшего; — восприятие потерпевшим угрозы как реально осуществимой; Тем самым лицо осознает опасность совершаемого деяния для отношений распределения и иных имущественных отношений, а также для указанных благ личности. Волевой момент умысла вымогателя состоит в желании принудить потерпевшего к определенному поведению, сопроводив принуждение угрозой или насилием. При особо квалифицированном вымогательстве — с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего или его близких (п.”в” ч.З ст. 163) возможен как прямой, так и косвенный умысел субъекта, то есть сознанием его охватывается общественная опасность совершаемых в отношении лица или его 117 139 вымогательской угрозы и направленность имущественного притязания. В науке и практике сложилось представление о том, что при вымогательстве,в отличие от грабежа и разбоя, требование имущества направлено в будущее и (или) угроза применения насилия предполагается к реализации в будущем. Уточнением данного критерия служит роль угрозы и насилия в хищении — для облегчения изъятия имущества и в вымогательстве — для принуждения к передаче имущества. Пленум Верховного Суда СССР рекомендовал квалифицировать как вымогательство насилие или угрозу его применения, направленные на получение имущества в будущем, а равно предъявленное потерпевшему требование о немедленной передаче имущества под угрозой применения в будущем насилия к нему самому или к его близким, при отсутствии признаков нападения” (п. 13 постановления от 5 сентября 1986 г. “О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности”)1. Так, Курдюмов и Новожилов 17 августа 1994 г. требовали от Ковалева и Орлова передачи им 10 млн. руб. Они избили потерпевших, причинив тяжкий вред здоровью Орлова, затем велели собрать деньги к 15 сентября, угрожая вЛ случае неисполнения требования убийством . В данном преступлении и насильственные действия, и угроза были направлены на то, чтобы вынудить потерпевших передать имущество в будущем. Корзинкин, Раков и Челышев требовали на рынке у приезжего предпринимателя Александрова 50 ОООруб., угрожая, что при выезде из города задержат его, изобьют и повредят машину3. В этом случае требование касалось немедленной передачи имущества под страхом применения насилия в будущем. Однако направленность вымогательских действий в будущее не способна служить самостоятельным критерием отграничения вымогательства от грабежа 1 Бюлл. Верх. Суда СССР. 1986. № 6 ; 1990. № 6 . Архив Ивановского областного суда. 1996. Д. № 22-412. Архив Шуйского городского суда Ивановской области. 1994. Д. № 1-656. |