|
инвестиционной сферы. Личные сбережения населения, исключенные из оборота и находя1циеся в виде наличной иностранной валюты, составляют по различным оценкам от 40 до 60 млрд. долл. США (161). С другой стороны, вывод средств из инвестиционной сферы осуществлялся с помощью создания «ложных» объектов инвестирования. В данном случае, под «ложными» понимаются такие объект инвестирования, которые используют инвестиционные ресурсы, но по своему целевому назначению представляют альтернативный инвестициям способ получения дохода. К таким «ложным» объектам инвестирования относится докризисная практика привлечения средств в ГКО-ОФЗ. Анализ эффективности использования системы финансирования инвестиций, созданной государством на долговой основе с привлечением средств в ГКО-ОФЗ, показал, что каждый привлеченный этим методом рубль стоил с учетом процентов по выплатам 12 рублей. Отток средств из реального сектора инвестиционной сферы и создание долговой модели финансирования бюджета привели к спаду промышленного производства и краху финансового и фондового рынков. Функционирование инвестиционного рынка, как сбалансированного механизма взаимодействия инвестиционного спроса и инвестиционного предложения, стало в таких условиях невозможным (20,24). На фоне объективных причин, связанных с обусловленной переходом к рыночному механизму хозяйствования децентрализацией инвестиционной деятельности и перераспределением собственности, решающую роль в развитии инвестиционного кризиса сыграло неадекватное государственное регулирование инвестиционной сферы. Отсутствие системности в государственном регулировании инвестиционной сферы в 1992-1998 г. обусловило невозможность применения сбалансированного комплексного подхода в использовании государством регулятивных инструментов. Искусственное раздувание объемов финансового сектора инвестиционного рынка, использовавшееся для долгового финансирования бюджета, подорвало основы инвестиционного рынка, создав предпосылки для углубления его 61 |
45 причиной затяжного, инвестиционного кризиса. Обесценивание национальной валюты приводило, с одной стороны, к росту ставки процента, с другой, обусловливало ряд мер, предпринимаемых государством по обузданию инфляции; в свою очередь, и рост ставки процента, и антиинфляционная политика государства сдерживали инвестиционной рост [13,39]. Другим последствием инфляции стало вытеснения рубля из инвестиционного пространства национальной экономики. Формирование мотивационных предпочтений к сбережениям в иностранной валюте (преимущественно в долларах США) обусловило увод средств из инвестиционной сферы. Личные сбережения населения, исключенные из оборота и находящиеся в виде наличной иностранной валюты, составляют по различным оценкам от 40 до 60 млрд. долл. США [42,236]. С другой стороны, вывод средств из инвестиционной сферы осуществлялся с помощью создания «ложных» объектов инвестирования. В данном случае, под «ложными» понимаются такие объект инвестирования, которые используют инвестиционные ресурсы, но по своему целевому назначению представляют альтернативный инвестициям способ получения дохода. К таким «ложным» объектам инвестирования относится докризисная практика привлечения средств в ГКО-ОФЗ. Анализ эффективности использования системы финансирования инвестиций, созданной государством на долговой основе с привлечением средств в ГКО-ОФЗ, показал, что каждый привлеченный этим методом рубль стоил с учетом процентов по выплатам 12 рублей. Учитывая краткосрочность этих государственных обязательств и высокий процент, не имеющий аналогов в мировой практике (так, государственные бумаги в США в соответствии с традиционным подходом к высокой ликвидности и надежности, но малой доходности государственных ценных бумаг, обеспечиваются процентом из расчета 5,1% годовых, [244]) невозможность их использования для финансирования инвестиций очевидна. Отток средств из реального сектора инвестиционной сферы и создание долговой модели финансирования бюджета привели к спаду промышленного 46 производства и краху финансового и фондового рынков. Функционирование инвестиционного рынка, как сбалансированного механизма взаимодействия инвестиционного спроса и инвестиционного предложения, стало в таких условиях невозможным [2,11, 86]. На фоне объективных причин, связанных с обусловленной переходом к рыночному механизму хозяйствования децентрализацией инвестиционной деятельности и перераспределением собственности, решающую роль в развитии инвестиционного кризиса сыграло неадекватное государственное регулирование инвестиционной сферы. Отсутствие системности в государственном регулировании инвестиционной сферы в 1992-1998 г. обусловило невозможность применения сбалансированного комплексного подхода в использовании государством регулятивных инструментов. Искусственное раздувание объемов финансового сектора инвестиционного рынка, использовавшееся для долгового финансирования бюджета, подорвало основы инвестиционного рынка, создав предпосылки для углубления его дезинтегрированности [94,121]. Монетаристские методы государственного регулирования экономики, а по сути, отсутствие планомерной, продуманной стратегии такого регулирования, привели к такому положению в национально экономики, когда инвестиционная сфера воспринималась как некий придаток фондового рынка [24]. Ситуация усугублялась общемировым экономическим кризисом, ставшим следствием «перегрева» наиболее бурно развивающихся рынков капитала [12]. Неустойчивость инвестиционной сферы российской экономики, обусловленная ее структурными (секторными, отраслевыми, региональными) деформациями стала причиной неэффективности мер государственного регулирования по минимизации последствий мирового финансового кризиса и последовавшего обвала российских финансового, фондового и инвестиционного рынков [216, 220]. Слабостью государственного регулятивного участия в инвестиционной сфере объясняется невозможность масштабного привлечения инвестиционных |