|
лингвиста. Между тем все эти формы поведения имеют различную природу, и их смешение с ритуалом нежелательно, как и в случае с ритуалом и обычаем. Еще существеннее другое. Признак наличия/отсутствия практической полезности, в соответствии с которым предлагается различать обычай и ритуал, характеризует скорее обыденные установки нашей культуры, нежели реальное различие в функционировании обычая и ритуала в тех обществах, для которых они были основными формами регуляции поведения. После работ Мосса, Хокарта, Нидема и др. можно считать установленным, что в архаическом обществе все проявления практической и духовной деятельности были настолько тесно связаны между собой, что скольконибудь отчетливое противопоставление утилитарных и символических аспектов попросту невозможно. Любой обычай, имеющий с нашей точки зрения практический смысл, наделен и символическим значением. Это подтверждают сейчас уже многочисленные исследования таких, казалось бы, сугубо утилитарных сфер, как ремесла, трудовые обычаи, технология. С другой стороны, символичность ритуала, его концентрация на ценностях знакового характера вовсе не свидетельствуют о полном отсутствии практических функций. По мнению Б.Х. Бгажнокова, «по своим сущностным характеристикам стандарты общения больше соответствуют ритуалу особой разновидности обычая. Их объединяет с ритуалом и одновременно отделяет от обычая символичность, оторванность от практической деятельности»1. Все дело в том, что прагматизм человека архаического общества был, вероятно, «ориентирован на ценности знакового порядка в гораздо большей степени, чем на материальные ценности, хотя бы в силу того, что последние определяются первыми, но не наоборот. Без осмысления особенностей соотношения символического и практического в разные времена, у разных этнических общностей трудно рассчитывать на успешное изучение их 1 Бгажноков. Б.Х. Коммуникативное поведение и культура // К определению предмета этнографии общения // Советская этнография. 1978. № 5. С. 7. 63 |
Обычай это норма, поддерживаемая общественным мнением, способствующая сохранению уникальности этнокультуры, адаптирующаяся к определенным условиям и необходимая для поддержания жизнеобеспечения этносистемы. Характерная особенность обычая в отличие от ритуала свобода выбора, динамизм. Принято считать, что различие между ритуалом и обычаем коренится в сфере прагматики. Совсем недавно эта точка зрения снова была высказана в статье С. А. Арутюнова: «Под обычаем следует иметь в виду такие стереотипизированные формы поведения, которые связаны с деятельностью, имеющей практическое значение. Ритуал же объемлет только те формы поведения, которые являются чисто знаковыми и сами по себе практического значения не имеют, хотя и могут опосредованно быть использованы в практических целях (коммуникации, психотерапия и др.)»1. «Морфологические» отношения между ними обычно трактуются по модели «род вид», т. е. предполагается, что ритуал является специфической разновидностью обычая. При всех очевидных положительных чертах подобных схем и построений в работе на конкретном материале они требуют столь существенных оговорок, что эти достоинства обесцениваются. Прежде всего отметим, что при таком подходе в сферу ритуала включаются самые разнообразные формы поведения, которые так же, как ритуал, не имеют утилитарного значения (от этикета до индивидуальных форм поведения). Следствием такого расширительного понимания ритуала является, например, понятие «индивидуальный ритуал» в некоторых психологических теориях понятие, которое с точки зрения этнографа и культуролога столь же бессмысленно, как и понятие «индивидуальный язык» с точки зрения лингвиста. Между тем все эти формы поведения имеют различную природу, и их смешение с ритуалом нежелательно, как и в случае с ритуалом и обычаем. Еще существеннее другое. Признак наличия/отсутствия практической полезности, в соответствии с которым предлагается различать обычай и риЛр> попов С. Л. Обычай, ритуал, традиция. Советская этнография. 1981. X® 2. С. 97.I туал, характеризует скорее обыденные установки нашей культуры, нежели реальное различие в функционировании обычая и ритуала в тех обществах, для которых они были основными формами регуляции поведения. После работ Мосса, Хокарта, Нидема и др. можно считать установленным, что в архаическом обществе все проявления практической и духовной деятельности были настолько тесно связаны между собой, что сколько-нибудь отчетливое противопоставление утилитарных и символических аспектов попросту невозможно. Любой обычай, имеющий с нашей точки зрения практический смысл, был наделен и символическим значением. Это подтверждают сейчас уже многочисленные исследования таких, казалось бы, сугубо утилитарных сфер, как ремесла, трудовые обычаи, технология. С другой стороны, символичность ритуала, его концентрация на ценностях знакового характера вовсе не свидетельствуют о полном отсутствии практических функций. По мнению Б. X. Бгажнокова: «по своим сущностным характеристикам стандарты общения больше соответствуют ритуалу особой разновидности обычая. Их объединяет с ритуалом и одновременно отделяет от обычая символичность, оторванность от практической деятельности»1. Все дело в том, что прагматизм человека архаического общества был, вероятно, «ориентирован на ценности знакового порядка в гораздо большей степени, чем на материальные ценности, хотя бы в силу того, что последние определяются первыми, но не наоборот. Без осмысления особенностей соотношения символического и практического в разные времена, у разных этнических общностей трудно рассчитывать на успешное изучение их культурной специфики. Что же касается рассматриваемого сюжета, то с учетом сказанного признак наличия/отсутствия практической полезности не может быть признан в качестве дифференцирующего при сопоставлении обычая и ритуала. С нашей точки зрения речь идет не о сходных, а о принципиально различных феноменах. Пожалуй, единственное их сходство в том, что им 1 Бгажноков. Б. X. Коммуникативное поведение и культура // К определению предмета этнографии общения. //Советская этнография. Лз5 1978. С. 7. |