культурной специфики. Что же касается рассматриваемого сюжета, то с учетом сказанного признак наличия/отсутствия практической полезности не может быть признан в качестве дифференцирующего при сопоставлении обычая и ритуала. Стереотипная форма поведения, вырабатываемая в каждом обществе, естественно, не ограничивается сферой обряда и обычая. Она характерна для многих других сфер деятельности, прежде всего общения (этикет), социализации детей, технологических процессов (трудовые приемы и навыки), игрового поведения и т. д. В изучении некоторых из перечисленных разновидностей стандартизированного поведения наметился определенный сдвиг. В первую очередь это относится к исследованию «традиционных способов воспитания и обучения детей»1, а также «стереотипов общения»1 2. Ближайшими задачами изучения стереотипов поведения являются выработка общих взглядов на природу и сущность стереотипизации поведения, определение места этого явления в общем механизме культуры, дальнейшее уточнение задач этико-культурологического подхода, объединение усилий с представителями других дисциплин, изучающих шаблонизировашшю формы поведения, прежде всего с психологами, социологами, семиотиками, лингвистами. Поведение человека в обществе обусловлено особенностями социальной организации, оно вариативно как в диахронии, так и в синхронии, стандарты поведения соответствуют той или иной эпохе. Различным субкультурам в обществе соответствует специфический стереотип восприятия, поведения и выражения. Одной своей стороной они коренятся в сфере обыденного сознания, другой в эмпирически наблюдаемом пласте традиционно-бытовой культуры. Будучи идеальными конструктами (элементами сознания), этнические стереотипы поведения являются объектами изучения этнокультуры, этнопсихологии и 1 Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Восточной и ЮгоВосточной Азии. М.: Наука, 1983. С. 168. 2 Бгажноков Б.Х. Очерки этнографии общения адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1983. С. 76. 64 |
туал, характеризует скорее обыденные установки нашей культуры, нежели реальное различие в функционировании обычая и ритуала в тех обществах, для которых они были основными формами регуляции поведения. После работ Мосса, Хокарта, Нидема и др. можно считать установленным, что в архаическом обществе все проявления практической и духовной деятельности были настолько тесно связаны между собой, что сколько-нибудь отчетливое противопоставление утилитарных и символических аспектов попросту невозможно. Любой обычай, имеющий с нашей точки зрения практический смысл, был наделен и символическим значением. Это подтверждают сейчас уже многочисленные исследования таких, казалось бы, сугубо утилитарных сфер, как ремесла, трудовые обычаи, технология. С другой стороны, символичность ритуала, его концентрация на ценностях знакового характера вовсе не свидетельствуют о полном отсутствии практических функций. По мнению Б. X. Бгажнокова: «по своим сущностным характеристикам стандарты общения больше соответствуют ритуалу особой разновидности обычая. Их объединяет с ритуалом и одновременно отделяет от обычая символичность, оторванность от практической деятельности»1. Все дело в том, что прагматизм человека архаического общества был, вероятно, «ориентирован на ценности знакового порядка в гораздо большей степени, чем на материальные ценности, хотя бы в силу того, что последние определяются первыми, но не наоборот. Без осмысления особенностей соотношения символического и практического в разные времена, у разных этнических общностей трудно рассчитывать на успешное изучение их культурной специфики. Что же касается рассматриваемого сюжета, то с учетом сказанного признак наличия/отсутствия практической полезности не может быть признан в качестве дифференцирующего при сопоставлении обычая и ритуала. С нашей точки зрения речь идет не о сходных, а о принципиально различных феноменах. Пожалуй, единственное их сходство в том, что им 1 Бгажноков. Б. X. Коммуникативное поведение и культура // К определению предмета этнографии общения. //Советская этнография. Лз5 1978. С. 7. присуща регулятивная функция. Так, если для обычая эта функция является основной и, как правило, единственной, то ритуал всегда полифункционален и в зависимости от конкретной ситуации (свадьба, инициация, похороны, календарные праздники и т. д.) актуализируется то одна, то другая его функция. Если говорить об основной функции ритуала, то это контроль, точнее проверка соответствия различных аспектов социальной организации коллектива эталонам сакральным образцам, поскольку в неизменности социальной структуры виделся залог благополучия и процветания коллектива. Другими словами, ритуал стоял на «страже» традиции, восполняя всевозможные потери и исправляя искажения. С одной ритуал не допускает ничего нового в контролируемую сферу. Исключительная важность подобной проверки объясняется тем, что для так называемых «традиционных» обществ цельность, неизменность и равновесие были заменой прогресса. Контролируя традицию в целом, ритуал контролировал и неизменность входящих в нее компонентов, в том числе (и прежде всего) обычаев. На каком этапе обычай выходит из под контроля ритуала? Исходя из такого понимания роли ритуала в механизме культуры, вряд ли можно говорить о нем как о разновидности (пусть даже «специфическом») обычая. Они принадлежат разным уровням культуры и выполняют различные функции. Во всяком случае, проблема соотношения ритуала и обычая (как, впрочем, и других стереотипизированных форм поведения игры, моды, этикета) никак не может считаться решенной. Традиция включает в себя ритуал и обычай, как единство неизменного и изменчивого, динамизм (обычая) и консерватизм (ритуала). Обряды и обычаи чаще всего являются объектами не только этнографических исследований, по и философии культуры, поскольку в стереотипах поведения отчетливо выражается этническое своеобразие культуры, то есть его менталитет. Стереотипная форма поведения, вырабатываемая в каждом обществе, естественно, не ограничивается сферой обряда и обычая. Она характерна для многих других сфер деятельности, прежде всего общения (этикет), со187 цианизации детей, технологических процессов (трудовые приемы и навыки), игрового поведения и т. д. В изучении некоторых из перечисленных разновидностей стандартизированного поведения наметился определенный сдвиг. В первую очередь это относится к исследованию «традиционных способов воспитания и обучения детей»1, а также «стереотипов общения»2. Ближайшими задачами изучения стереотипов поведения являются выработка общих взглядов на природу и сущность стереотипизации поведения определение места этого явления в общем механизме культуры дальнейшее уточнение задач этико-культурологического подхода, объединение усилий с представителями других дисциплин, изучающих шаблонизированные формы поведения, прежде всего с психологами, социологами, семиотиками, лингвистами. Поведение человека в обществе обусловлено особенностями социальной организации, оно вариативно как в диахронии, так и в синхронии, стандарты поведения соответствуют той или иной эпохе. Различным субкультурам в обществе соответствует специфический стереотип поведения. Одной своей стороной они коренятся в сфере обыденного сознания, другой эмпирически наблюдаемом пласте традиционно-бытовой культуры. Будучи идеальными конструктами (элементами сознания), этнические стереотипы повеления являются объектами изучения этнокультуры, этнопсихологии и этносоциологии. Являясь компонентами бытовой культуры и реализуясь в объективированных формах, они представляют собой предмет собственно этнографических исследований. В качестве форм сферы духовной культуры они являются предметом философии культуры и этики. Это указывает на необходимость комплексного подхода к изучению этнических стереотипов поведения, что предполагает их рассмотрение не только как объективированных 1 Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Восточной и Юго-Восточной Лани М. Наука. 1983. С. 168. : Бгажноков Б. X. Очерки этнографии общения адыгов. Нальчик. Эльбрус. 1983. С. 76. |