|
данный институт отвечает естественным гуманным побуждениям человеческого общежития и способствует жизнедеятельности этносистемы. В плане своего содержания предыстория, история, культура и цивилизация практически неразличимы. Нет, к примеру, такой культурной ценности, которая не имела бы своей истории, равно как нет такого исторического события, последствия которого не сказались бы на развитии культуры. Но в качестве формы, то есть как различные пласты (уровни) социального бытия, они вполне различимы. Предыстория это начало, «брожение в умах», вызванное действием внутренней причины потребностью каждого человека в чем-то конкретном. История движение «темных масс» под действием внешней причины повода, который использует «великая» личность, чтобы заставить всех действовать в своих интересах. Культура развитие или переход некоторого множества индивидов от состояния «младенчества» (функциональнодифференцированного сообщества) к состоянию зрелости, позволяющему «слабым» диктовать свои условия «сильным» мира сего. И, наконец, цивилизация предполагает становление, то есть бесконечное обновление предшествующих форм жизнедеятельности, позволяющее тем, кто «выдался» вперед, определять общее направление дальнейших преобразований. «Правда заключается в том, пишет Эдвард Сепир, что усложненность, то есть то, что мы обычно понимаем под прогрессом цивилизации, в конечном счете, является всего лишь количественным понятием, определяющим внешние условия для роста или упадка культуры»1. Культура формируется людьми в соответствии с материальными и духовными условиями на основе опыта прошлого. В Западной Европе шпага получила широкое распространение в XVI веке. В России шпаги были отменены в войсках в начале 80-х годов XIX в. и оставались только у генералов и офицеров кирасирских полков при сюртуках, а также у всех гражданских чиновников при всякой форме. В 1Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. С. 476. 94 |
Вместе с тем, рассмотрение этикета только как этнокультурного феномена является поверхностным. Этикет не есть лишь феномен культуры, он представлен и на уровне иных пластов культурного. Он онтологичен, он бытиен. Этикет это моральное «тело» социального и как таковое «тело», он имеет не только культурные, но и особые исторические, предисторические и цивилизационные формы. В плане своего содержания предыстория, история, культура и цивилизация практически неразличимы между собой. Нет, к примеру, такой культурной ценности, которая не имела бы своей истории, равно как нет такого исторического события, последствия которого не сказались бы на развитии культуры. Но в качестве формы, то есть как различные пласты (уровни) социального бытия, они вполне различимы. Предыстория это начало, «брожение в умах», вызванное действием внутренней причины потребностью каждого человека в чем-то конкретном. История движение «темных масс» под действием внешней причины повода, который использует «великая» личность, чтобы заставить всех действовать в своих интересах. Культура развитие, или переход некоторого множества индивидов от состояния «младенчества» (функционально-дифференцированного сообщества) к состоянию зрелости функцией, позволяющий «слабым» диктовать свои условия «сильным» мира сего. И, наконец, цивилизация предполагает становление, то есть бесконечное обновление предшествующих форм жизнедеятельности, позволяющее тем, кто «выдался» вперед, определять общее направление дальнейших преобразований. «Правда заключается в том, пишет Эдвард Сепир,— что усложненность, то есть то, что мы обычно понимаем под прогрессом цивилизации, в конечном счете, является всего лишь количественным понятием, определяющим внешние условия для роста или упадка культуры»1. Культура формируется людьми в соответствии с материальными и духовными условиями на основе опыта прошлого. 'Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., С. 476. Этикетные запреты кажутся абсолютно произвольными, а порою даже смешными. Это происходит единственно лишь потому, что их основания принадлежат коллективному бессознательному, а тотемические представления и верования, в границах которых оно формируется, слишком далеки от современного человека. Нарушение этикетного запрета, возможно, и не приведет к тому, что он обещает. Для того, чтобы это произошло, символическое действие должно быть спрессовано. В Западной Европе шпага получила широкое распространение в XVI веке. В России шпаги были отменены в войсках в начале 80-х годов XIX в. и оставались только у генералов и офицеров кирасирских полков при сюртуках, а также у всех гражданских чиновников при всякой форме. В закрытых военных учебных заведениях для дворянских детей кадетам также вручали шпагу. Соответственно и «форма наказания за провинность состояла в лишении шпаги и переодевании в крестьянское платье на три дня»1. Выбор шпаги в качестве символа принадлежности к дворянскому сословию кажется случайным, но на самом деле это не так. Притягательная сила шпаги определена тем значением, которое человечество, особенно на низших ступенях развития, придает чисто внешне подобной ей вещи. В облике шпаги, по сути, является нам все тот же фаллический символ, что имеет столь широкое хождение в культуре примитивных народов. Осознание этого факта делает невозможным существование шпаги в качестве наградного или парадного оружия, время же се существования в качестве боевого оружия давно прошло. Вот почему ей ничего не остается, кроме как стать этикетным символом. Роль «искусственного» знака принадлежности к дворянскому сословию последняя роль шпаги на сцене человеческой истории. Последняя но небесславная, ведь превращение шпаги в этикетный символ означает для человечества разрыв нити, соединяющей его со страстями и ужасами «зоологического» прошлого. 1 Краснобаев Б. И Русская культура второй половины XVII начала XIX века. М., 1983. С. 94. 232 |