|
172 прогрессивность реформ изучаемого периода несомненна. Ставилась давно назревшая и понятная задача подвести иод такие элементарные по своей сути определения, как самостоятельность, инициативное поведение, ответственность человека за конечные результаты своего труда, нормальный экономический интерес, обусловленный не казенно-декларативным, а реальным положением работника в роли подлинного хозяина средств производства и наделенного законным правом распоряжаться произведенной продукцией. Однако от намеченного до выполненного дистанция обычно бывает значительного размера. Тем более принимая во внимание то обстоятельство, что речь шла о ломке базовых структур сельской экономики системы управления, характера аграрных и земельных отношений. К тому же все это имело вдобавок и политический оттенок, поскольку партийным органам всех ступеней предстояло отказаться от хозяйственно-распорядительной функции, командного стиля руководства, от монопольного решения кадрового вопроса, привычных принципов номенклатуры и назначения. Должны были меняться также отношения центра и регионов в сторону расширения компетенций последних, наделения их самостоятельностью по широкому кругу проблем местной жизни. Источники убедительно свидетельствуют о том, что все это шло трудно и противоречиво, степень сращивания партийных и сельскохозяйственных органов была таковой, которую разрушить враз не представлялось возможным. Именно этим объясняется, почему многие обновленческие процессы носили на начальном этапе половинчатый характер. Так, структура производительных сил продолжала конструироваться, централизованным порядком, в духе старых распределительных отношений, а значит, без учета требований местных властей, непосредственно аграрных предприятий. Колхозы и совхозы получали технику согласно фондовым разнарядкам и не всегда ту, в которой нуждались. При этом парадокс состоял в том, что сельские хозяйства в большом количестве списывали агрегаты и |
|