Проверяемый текст
Абрамова, Ольга Дмитриевна. Конкурентоспособность России в современном мире: политологический анализ (Диссертация 2004)
[стр. 280]

280 ны составить 4,9-6,1 млрд долл., то есть вырасти в 3,2-3,7 раза, что также представляется практически невозможным.
Возможно, именно аргументы такого рода повлияли на существенное изменение официальной оценки величины потерь России от антидемпинговых расследований: в 2001 году, по данным правительства, указанная оценка выросла до 4 млрд.
долл.
Однако учитывая, что эти данные были обнародованы еще до конца года, когда
не существовало официальной статистики о годовом экспорте, указанный показатель представляется весьма сомнительным и, скорее всего, конъюнктурно завышенным.
Кроме того, в него включены потери черной металлургии в размере 1 млрд долл., не имеющие отношения к ВТО, а вызванные не вполне продуманной позицией российских металлургов, которые не стали отстаивать свои права в американском суде и в итоге пошли на заведомо невыгодное для себя мировое соглашение.
Другой расхожий аргумент
сторонников форсированного вступления в ВТО заключается в том, что Россия получит в этом случае статус наибольшего благоприятствования в торговле.
Однако на деле ее реальный статус не изменится: двусторонние соглашения о режиме наибольшего благоприятствования уже есть со всеми странами ВТО.
В 1972 году США лишили Россию этого статуса поправкой Джексона-Веника, однако она ежегодно отменяется и на практике не действует.
Распространенным аргументом является и то, что, если Украина вступит в ВТО раньше России,
их споры будут решаться в Женеве.
Однако ясно, что взаимодействие России с Украиной зависит в первую очередь, от
их взаимной позиции.
Сторонники форсированного вступления приводят аргумент, что вступление в ВТО позволит создать дополнительный рычаг
дебюрократизации российского государства.
Однако же российское государство не только должно, но и способно повышать свою
управленческую эффективность без внешнего давления.
Привлечение международных органи
[стр. 212]

вырасти в 3,2-3,7 раза, что также представляется практически невозможным.
Возможно, именно аргументы такого рода повлияли на существенное изменение официальной оценки величины потерь России от антидемпинговых расследований: в 2001 году, по данным правительства, указанная оценка выросла до 4 млрд.
долл.
Однако учитывая, что эти данные были обнародованы еще до конца года, когда
физически не существовало статистики о годовом экспорте, указанный показатель представляется весьма сомнительным и, скорее всего, конъюнктурно завышенным.
Кроме того, в него включены потери черной металлургии в размере 1 млрд.
долл., не имеющие отношения к ВТО, а вызванные не вполне продуманной позицией российских металлургов, которые не стали отстаивать свои права в американском суде и в итоге пошли на заведомо невыгодное для себя мировое соглашение.
Другой расхожий аргумент
пропагандистов форсированного вступления в ВТО заключается в том, что Россия получит в этом случае статус наибольшего благоприятствования в торговле со всеми странами ВТО.
Однако на деле ее реальный статус не изменится: двусторонние соглашения о режиме наибольшего благоприятствования уже есть со всеми странами ВТО.
В 1972 году США лишили Россию этого статуса поправкой Джексона-Веника, однако она ежегодно отменяется и на практике не действует.
Распространенным аргументом является и то, что, если Украина вступит в ВТО раньше России,
споры России с Украиной будут решаться в Женеве.
Подобный аргумент до вступления Китая в ВТО выдвигался и в отношении Китая.
Однако ясно, что взаимодействие России с Украиной зависит в первую очередь от
позиции России независимо от членства в ВТО.
Сторонники форсированного вступления приводят аргумент, что вступление в ВТО позволит создать дополнительный рычаг
211

[стр.,213]

дебюрократизации российского государства.
Однако же российское государство не только должно, но и способно повышать свою
эффективность без внешнего давления.
Привлечение международных организаций
для организации государственного управления может привести к проведению государством политики в интересах не России, а ее основных стратегических конкурентов, создав тем самым угрозу национальной безопасности.
Таким образом, аргументы в пользу форсированного вступления России в ВТО лежат скорее в политической плоскости и противоречат на данном этапе экономическим интересам.
Аргументы же против «прорыва в ВТО», напротив, представляются практически бесспорными.С макроэкономической точки зрения с вступлением России в ВТО не нужно торопиться.
В страну с относительно неблагоприятным инвестиционным климатом крупные инвестиции приходят, только если в нее действительно не могут прийти товары.
Для таких стран, как Россия, существует жесткая дилемма «либо товары, либо инвестиции».
Между тем вступление в ВТО окончательно открывает внутренний рынок именно для товаров, таким образом, надежно закрывая его для инвестиций как иностранных, так и национальных.
Сегодняшняя открытость российского рынка вызвана благоприятной внешней конъюнктурой для энергоресурсов, в результате которой страна получает дополнительные нефтедоллары.
В результате ухудшения конъюнктуры сегодняшняя открытость станет непосильной и потребует умеренных протекционистских мер.
Однако, вступив в ВТО, руководство России само и вполне добровольно, без какого-либо насилия со стороны своих конкурентов, лишит себя права применять эти меры как раз в тот момент, когда они станут поистине необходимы.
Вступление в ВТО исключает возможность значимых инвестиций еще и потому, что ее стандартные условия надежно искореняют 212

[Back]