|
договоров и трактатов. Царь единолично назначал всю администрацию, а также духовных иерархов, был главой армии, ему принадлежало право помилования, отмены или смягчения наказания. Деятельность императора при этом должна была строго согласовываться с представителями администрации, обладавшими правом следить за соблюдением конституционных основ. Ни одно распоряжение монарха не считалось действительным и не вступало в силу без одобрения соответствующего министра. Таким образом, полномочия императорской власти были достаточно четко определены. Однако другие статьи конституции расширяли полномочия императора и, соответственно, ограничивали полномочия народного представительства. Так, статья 86 гласила, что «законодательная власть пребывает в особе царя и в двух палатах сейма», что означало, по крайней мере, равенство императора с сеймом в вопросах законодательства. Другие статьи недвусмысленно доказывали приоритет верховной власти над сеймом. В частности, сейм был лишен законодательной инициативы, которая полностью передавалась в руки императора. А статья 92 конституции прямо говорила, что «сообщения, заявления, представления и запросы послов и депутатов о благе и пользе их доверителей» сейм мог принимать только после одобрения их императором. Проект, принятый сеймом, становился законом только после утверждения его императором (статьи 104, 105). Судебная власть, согласно конституции, объявлялась независимой, так, статья 138 гласила: «Судебная власть конституционно независима». Конституция провозглашала также принципы судопроизводства: независимость суда (статья 139 «под независимостью судьи понимается присвоенная ему свобода высказывать свое мнение при разборе дел, не подчиняясь влиянию ни высшей власти, ни власти министров или каким бы то ни было другим соображениям»), несменяемость судей (статья 142 «ни один судья не может быть устранен от должности иначе, как на 76 |
«отрабатывалась» идея введения конституции. За опытом конституционного развития Польши внимательно наблюдали жители России, поскольку идеи ограничения власти, не осуществимые в России, были опробованы на «польском материале». Поэтому конституция Польши была, по сути, отражением конституционных идей русского общества. Именно это определяет важность анализа конституции в данной диссертации. Статья 1 конституции Польши определяла, что «Царство Польское навсегда присоединено к Российской империи». Русский император объявлялся польским царем, а корона Царства Польского становилась наследственной для русских царей (статья 3). Примечательно, что обычная система передачи императорской власти по наследству теперь обговаривалась специальным документом, а подданство Царства Польского России закрепляло важные вопросы в международных отношениях. Власть императора законодательно ограничивалась конституционной хартией, которая определяла порядок и принципы отправления верховной власти (статья 4). Соблюдать конституцию император обязывался особой клятвой, произносимой во время коронования царем Польши (статья 45). Народное представительство было закреплено статьей 31 конституции: «Польский народ будет иметь на вечные времена народное представительство. Оно заключается в сейме, состоящем из царя и из двух палат. Первая образуется из Сената, вторая из послов и депутатов от гмин». Верхняя палата Сенат состояла из пожизненно назначаемых императоров членов, которыми могли быть принцы крови, епископы и кастеляны (статьи 108, 110). Нижняя палата сейма палата депутатов или послов — состояла из 128 депутатов, избранных путем прямого голосования. Из них 77 депутатов избирались дворянами на сеймиках, а 51 остальными избирателями в гминах (статья 118). Избирательные права получали все дворяне, внесенные в книгу повета, достигшие 21 года и обладающие недвижимой собственностью. Также избирателями являлись остальные граждане, имеющие недвижимую собственность и уплачивающие за нее налог, фабриканты и хозяева мастерских, стоимость предприятий которых была не меньше 10 тысяч польских флоринов, а также все настоятели и викарии, профессора, учителя и художники (статьи 125 134). Таким образом, избирательная система продолжала оставаться сословной. Согласно конституции 1815 г., избирательных прав была лишена значительная часть населения, и прежде всего польские крестьяне, в то время уже лично свободные. Сравнение имущественного ценза, вводимого польской конституцией, с избирательными системами Англии и Франции показывает, что конституция Царства Польского в этом отношении была более прогрессивной, чем в странах, где существовал наиболее развитый буржуазный правопорядок. Основанием для такого утверждения служит то, что во Франции в 1815 г. было около 80 тысяч законных избирателей, в то время как в Польше их насчитывалось около 100 тысяч. Понятно, что размеры территории и численность населения Польши были несравненно меньше, нежели Франции. Полномочия народного представительного органа согласно польской конституции были двойственны. С одной стороны, за императором сохранялась только исполнительная власть. Статья 35 гласила: «Правительство зиждится в особе царя. Он отправляет во всей полноте функции исполнительной власти. Всякая исполнительная и административная власть исходят токмо от него». Глава конституции с заголовком «О царе» посвящена исключительно определению порядка осуществления царем исполнительной власти. По польской конституции императору принадлежало право объявления войны и заключения мира, договоров и трактатов. Царь единолично назначал всю администрацию, а также духовных иерархов, был главой армии, ему принадлежало право помилования, отмены или смягчения наказания. Деятельность императора при этом должна была строго согласовываться с представителями администрации, обладавшими правом следить за соблюдением конституционных основ. Ни одно распоряжение монарха не считалось действительным и не вступало в силу без одобрения соответствующего министра. Таким образом, полномочия императорской власти были достаточно четко определены. Однако другие статьи конституции расширяли полномочия императора и, соответственно, ограничивали полномочия народного представительства. Так, статья 86 гласила, что «законодательная власть пребывает в особе царя и в двух палатах сейма», что означало, по крайней мере, равенство императора с сеймом в вопросах законодательства. Другие статьи недвусмысленно доказывали приоритет верховной власти над сеймом. В частности, сейм был лишен законодательной инициативы, которая полностью передавалась в руки императора. А статья 92 конституции прямо говорила, что «сообщения, заявления, представления и запросы послов и депутатов о благе и пользе их доверителей» сейм мог принимать только после одобрения их императором. Проект, принятый сеймом, становился законом только после утверждения его императором (статьи 104, 105). Судебная власть, согласно конституции, объявлялась независимой, так, статья 138 гласила: «Судебная власть конституционно независима». Конституция провозглашала также принципы судопроизводства: независимость суда (статья 139 — «под независимостью судьи понимается присвоенная ему свобода высказывать свое мнение при разборе дел, не подчиняясь влиянию ни высшей власти, ни власти министров или каким бы то ни было другим соображениям»), несменяемость судей (статья 142 «ни один судья не может быть устранен от должности иначе, как на основании постановления подлежащего судебного места»). Однако за императором сохранялось право изменить или даже отменить любое судебное решение (статья 43). Таким образом, как видно из анализа документа, польская конституция была соединением неограниченного самодержавия с конституционным устройством. Предоставление конституционных прав жителям Польши было ограничено тем, что во всех ветвях власти решающее слово все же оставалось за самодержавной властью. Но даже в таком виде, с указанными ограничениями демократии, польская конституция была прогрессивным явлением. Многие положения польской конституции были огромным шагом вперед в развитии правовой мысли как в Польше, так и в Российской империи. Так, правительство было ответственно перед сеймом, законы принимались большинством голосов, принятие законов было прерогативой только сейма выборного законодательного органа власти. Кроме того, конституция вводила буржуазные свободы: печати, равенства всех сословий перед законом, неприкосновенности личности и другие. Введение конституции в Польше было очень важным для развития идеи конституционного правления в России. Как показывают источники, Александр I рассматривал польскую конституцию как первый шаг на пути к созданию русской конституции. В ноябре 1815 г. состоялся примечательный разговор императора с одним из видных представителей польской шляхты М. Огинским, который представлял интересы польских помещиков западных русских губерний. В разговоре Александр, по воспоминаниям Огинского, заявил: «Когда это правительство (польское) сделается образцовым и все увидят на опыте, что учреждения его не имеет никаких неудобств для империи, тогда легко мне будет довершить остальное». 13 Хотя в этой речи множество недомолвок, но общий смысл совершенно ясен: Александр давал понять Огинскому, что намерен учредить конституционные порядки не только в Польше, но и распространить их затем на всю Россию. Этим он полагал решить проблему западных губерний, не присоединенных к Царству Польскому, уравнением прав их жителей с правами, полученными поляками по конституции. Разговор Огинского с императором позволяет сделать принципиально важный вывод о том, что идея распространения конституционных норм, вводимых в Царстве Польском, на всю территорию Российской империи была у Александра I еще в 1815 г. Следовательно, польская конституционная хартия 1815 г. была началом обширных преобразований. Историография долгое время обходила этот вопрос, пока не была издана работа С. В. Мироненко, где впервые обращалось пристальное внимание на «программное заявление императора». Между тем, нам кажется, что называть «программным заявлением» фразу в разговоре с одним из подданных слишком смелый шаг. На наш взгляд, программное заявление должно быть сделано не в обстановке приватной беседы и должно содержать более четкие положения, а не общие заявления, подобные фразам «довершить остальное». Что «остальное» и в какие сроки предполагал «довершить» император? Можно ли вкладывать в эти слова, идеи прогрессивных преобразований, тот смысл, который хотелось бы нам вкладывать в эти слова спустя два столетия после описываемых событий? Очевидно, что поступать так было бы, по крайней мере, неосторожно. Тем более, что дальнейшие события как подтверждают идеи, приписываемые императору, так и отрицают их. Конституция была, безусловно, своеобразным экспериментом. Польша стала объектом проверки реальности задуманного императором и его соратниками симбиоза конституции с самодержавной властью. В этом, на наш взгляд, кроется причина столь деятельного участия Александра I в создании самой польской конституции. Император, как и многие общественные деятели России, стремился к введению конституции, но в то же время и боялся ее. Польский эксперимент, столь важный для России, император хотел поставить под строгий властный контроль. Стремление контролировать ситуацию, подобной которой до сих пор не было в истории Русского государства, объясняет тот факт, что Александр I сам редактировал проекты конституции. Еще более внимание императора к вопросу конституционного управления показывает ситуация, сложившаяся при открытии польского сейма в 1818 г. Император готовился выступить с речью при открытии сейма. К составлению данной речи Александр |