|
определен, законодательный процесс мог начаться в любой из палат. Исключение составлял только законопроект о финансах, который первоначально должны были обсуждаться нижней палатой (статья 129).Сейм обладал правом отвергнуть обсужденный проект закона, что являлось принципиально важным шагом в развитии государственного права. Этим положением, по сути, создавалась система сдержек и противовесов, столь важная для формирования основ правового государства. Статья 132 указывала: «Проекты во всех сеймах принимаются или отвергаются большинством голосов». Таким образом, «Уставная грамота» предоставляла сейму право вето в ограничении законодательной власти императора. Более того, в отсутствие сейма император имел право издавать только «уставы, учреждения, указы, рескрипты и постановления», но не законы. Однако император, в свою очередь, согласно статье 135, получал право отклонить любой законопроект, утвержденный сеймом. Следовательно, конституция соединяла прогрессивные стремления ограничения власти императора с ограниченными феодальными принципами права. Н.В.Минаева, на наш взгляд, достаточно точно отмечала: «Законодательная власть хотя и переставала быть компетенцией одного монарха, но и не становилась принадлежностью органа представительного правления. Она делилась между императором и сеймом или между императором и местными сеймами» . Таким образом, рассматриваемый конституционный проект в области полномочий законодательной власти соединял самодержавие с конституционной системой. Этот синтез во многом объясняет то положение, что сейм как законодательный орган власти был лишен нрава законодательной инициативы. 83 Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России в начале XIX века. Саратов, 1982. —С. 196. |
законодательной власти. (Статья 101: «Законодательная власть заключается в особе государя при содействии двух палат государственного сейма»). Присутствием государя в законодательном процессе готовая конституция отличалась от «Краткого изложения основ», рассмотренного нами ранее. В прежнем документе об участии императора в законодательстве не говорилось. Новый же вариант конституции, одобренный императором и получивший название «Уставной грамоты» вследствие участия царя в законотворчестве позволил делать пессимистические выводы. Так, А. В. Предтеченский полагал, что «Уставная грамота» «ни в коей мере не превращала Россию в конституционную монархию». 34 Однако здесь, на наш взгляд, исследователь увлекся собственной теорией о двуличности императора Александра I и об априорном нежелании царя идти на какое-либо ограничение собственной власти. В действительности же сейм должен был ограничивать право императора на единоличное издание законов. Так, статья 115 указывала, что общий государственный сейм по сообщении от имени государя через Государственный совет рассматривает «все проекты законов гражданских, уголовных и по части управительной, коих действие распространяется на всю империю». Статья 103 указывала полномочия местных сеймов. Из общих законов они должны были рассматривать только те, которые будут им предложены императором: «Сеймы наместнических областей рассматривают проекты общих законов во всех случаях, в которых государь заблагорассудит повелеть им оные сообщит чрез Государственный совет». Таким образом, ни один закон не мог быть изданным помимо общегосударственного сейма и без его утверждения. Согласно статье 115 право законодательной инициативы принадлежало исключительно императору. Составление текста новых законов возлагалось на преобразованный Государственный совет. Статья 117 указывала: «Проекты законов, составленные в Государственном совете, взносятся на общий государственный сейм по повелению государя членам означенного совета». Статья 130 провозглашала, что сейм обладает полной свободой относительно изложения собственного мнения о предложенных законопроектах, поскольку хотя проекты и вносились императором, «по высочайшей воле», они «не почитаются еще ни одобренными ею, ни утвержденными». Порядок обсуждения законопроектов не был четко определен, законодательный процесс мог начаться в любой из палат. Исключение составлял только законопроект о финансах, который первоначально должны были обсуждаться нижней палатой (статья 129).Сейм обладал правом отвергнуть обсужденный проект закона, что являлось принципиально важным шагом в развитии государственного права. Этим положением, по сути, создавалась система сдержек и противовесов, столь важная для формирования правового государства. Статья 132 указывала: «Проекты во всех сеймах принимаются или отвергаются большинством голосов». Таким образом, «Уставная грамота» предоставляла сейму право вето в ограничении законодательной власти императора. Более того, в отсутствие сейма император имел право издавать только «уставы, учреждения, указы, рескрипты и постановления», но не законы. Однако император, в свою очередь, согласно статье 135, получал право отклонить любой законопроект, утвержденный сеймом. Следовательно, конституция соединяла прогрессивные стремления ограничения власти императора с ограниченными феодальными принципами права. Н. В. Минаева, на наш взгляд, достаточно точно отмечала: «Законодательная власть хотя и переставала быть компетенцией одного монарха, но и не становилась принадлежностью органа представительного правления. Она делилась между императором и сеймом или между императором и местными сеймами». 35 Конституция в области полномочий законодательной власти соединяла самодержавие с конституционной системой. Этот синтез во многом объясняет то положение, что сейм как законодательный орган власти был лишен права законодательной инициативы. Хотя права самостоятельно составлять новые законы были лишены как сейм, так и император. Народное представительство по «Уставной грамоте». Четвертая глава конституции, озаглавленная «О народном представительстве», рассматривала вопросы участия народных масс в осуществлении власти. Данная глава была, что бросается в глаза, простым повторением соответствующих разделов польской конституции 1815 г. Разница с польской конституцией заключалась лишь в том, что в России наряду с общегосударственным парламентом учреждались еще парламенты наместничеств. Статья 126 устанавливала продолжительность работы сеймов: «Заседание сеймов продолжается тридцать дней». Принципы организации местных сеймов и сейма общегосударственного во многом совпадали. Местные сеймы также должны были состоять из двух палат: верхней, Сената, и нижней, «земской посольской палаты». Верхняя палата образовывалась из одного из департаментов Сената, для чего этот департамент переводился в главный город соответствующего наместничества. Члены Сената по-прежнему назначались царем, а не избирались. |