|
209 доходах представителей господствующего класса и не определяли их имущественного состояния. Наличие заметной дифференциации между их численностью и той долей в городском землевладении, которой они располагали, отражает скорее не столько их материальное положение, сколько стремление феодалов всех рангов обеспечить себе достойную резиденцию в столице. Заметим, что этот вывод Л.Н.Черновой в известной степени противоречит заключению Л. II. Репиной об увеличении землевладения феодалов в городах разного типа по мере превращения второстепенных городов в более крупные, а также с усилением притягательности городской жизни. Видимо, данный тезис автора, особенно для периода XIV-XVI вв., 1 АО требует убедительных аргументов, почерпнутых из источников . Что касается клириков, то Л.Н.Чернова приходит к следующему выводу: они заметно уступали светским феодалам по средним размерам рентных доходов (они был ближе к аналогичному показателю у горожан), а их относительная многочисленность объясняется как обилием приходских церквей (в Лондоне, кроме прочих церковных и монашеских учреждений, насчитывалось более 120 церквей и кафедральный собор), так и потребностями центральных государственных учреждений в аппарате чиновников. Автор, исходя из профессионального критерия, установила, что среди горожан-землевладельцев преобладали представители самых богатых купеческих ливрейных, компаний (бакалейщики, торговцы предметами роскоши, суконщики, ювелиры, торговцы рыбой, вином, хлебом, кожами, готовым платьем и др.), что отражало, прежде всего, их финансовые возможности. Известны и некоторые крупные землевладельцы среди представителей других гильдий, не входивших в число ливрейных: седельщиков, свечников, шерстяников, оружейников и др. Однако они составляли скорее исключение, чем правило. По мнению исследователя, первое, что бросается в глаза при попытке определить важнейшие источники существования административной элиты Лондона в рассматриваемый период, ее недвижимость в городе. Еще с XII в. |
составить точное представление о распределении лондонской недвижимости между горожанами и различными группами светских феодалов. Л. П. Репина выявила, что горожане собственники земли преобладали по численности и по доле земельной собственности, однако, по размерам земельных владений даже в пределах городской черты они уступали представителям других социальных групп, в первую очередь рыцарству. Размеры земельной собственности, сосредоточенной в руках магнатов, рыцарей и сквайров, соотносились с держаниями собственно горожан, т. е., купцов и ремесленников Лондона, примерно как 1:3, при их численном соотношении 1:4*. * 1 311 городские и церковные корпорации. Автор называет Communitas Civitatis, которая владела земельными держаниями, приносившими доход около 200 ф. ст. в год, еще 10 городских корпораций и 28 церковных учреждений (см.: Репина Л. П. Лондонские землевладельцы начала XV века (по данным налогового списка 1412 года). С. 201,210). К сожалению, вынуждена констатировать автор, имеющиеся в списке данные о недвижимой собственности высшего духовенства и церковных корпораций не полны и не отражают их действительной доли в городском землевладении. Дело в том, что парламентский указ 1411 г. изъял из обложения держания церковных учреждений и духовных сеньоров, находящиеся «в свободной милостыне», и выморочные земли, приобретенные ими до 1292 г. Из представителей высшего духовенства в списке упомянуты: архиепископ Йоркский, 27 аббатов и приоров, викарий и два ректора (см.: Там же. С. 210). 1 Автор отмечает, что городские земельные держания и ренты занимали, как правило, второстепенное место в структуре собственности и доходах представителей господствующею класса и не определяли их имущественного состояния. Наличие заметной дифференциации между их численностью и той долей и городском землевладении, которой они располагали, отражает, скорее, не столько их материальное положение, сколько стремление феодалов всех рангов обеспечить себе достойную резиденцию в столице. Заметим, что этот вывод в известной степени противоречит заключению Л. П. Рениной об увеличении землевладения феодалов в городах разною типа «но мере превращения второстепенных городов в более крупные, а также с усилением притягательности городской жизни» (Репина Л. П. Феодалы в английском юроде ог «Книги Страшного Суда» до «Великого мятежа». С. 18-19). Видимо, данный тезис автора особенно для периода XIV-XVI вв. требует убедительных аргументов, почерпнутых из источников. В отношении клириков автор приходит к следующему выводу: они заметно уступали светским феодалам по средним размерам рентных доходов (он был ближе к аналогичному показателю у горожан), а их относительная многочисленность объясняется как обилием приходских церквей, так и потребностями центральных государственных учреждений в аппарате чиновников. В описи фигурирует большая группа женщин, в том числе 108 из семей Фрименов Лондона, что составляет 12,2% всех горожан. Подавляющее большинство из Исходя из критерия профессиональной принадлежности, Л. П. Репина установила, что среди горожан-землевладельцев преобладали представители самых богатых купеческих, ливрейных, компаний (бакалейщики, торговцы предметами роскоши, суконщики, ювелиры, торговцы рыбой, вином, хлебом, кожами, готовым платьем и др.), что отражало, прежде всего, их финансовые возможности. Известны и некоторые крупные землевладельцы среди представителей других гильдий, не входивших в число ливрейных: седельщиков, свечников, шерстянщиков, оружейников и др. Однако, они составляли, скорее, исключение, а не правило. Л. П. Репина специально ставит вопрос о том, как распределялась земельная собственность между отдельными представителями городского сословия. Результаты произведенных автором подсчетов выглядят следующим образом. Недвижимое имущество было распределено между лондонцами крайне неравномерно: если минимальный зафиксированный в списке рентный доход равнялся 18 п., то четверо самых крупных земельных собственников из числа горожан Лондона получали ежегодно более 70 ф. ст. ренты. Показательно, что 36,6% всех доходов от недвижимости находилось в руках 63 человек, т. е., 7,2% всех горожан, что свидетельствует о значительной концентрации земельной собственности. 312 них это вдовы и незамужние наследницы лондонцев. Суммарный доход от недвижимости женщин составлял 703 ф. 7 ш. 11 п., или приблизительно 12% от всею землевладения горожан. Л. П. Репина обращает внимание на то, что размеры земельных держаний или рент женщин, как вдов, так и дочерей лондонских фрименов, зависели не только от размеров имущества, долю из которого они получали, но и от ряда других обстоятельств, и поэтому они, вероятно, нуждаются в определенной корректировке. Для этого следует учесть, что по обычаю, сложившемуся в Лондоне, горожанин при наличии детей оставлял третью часть своего имущества жене, еще треть его распределялась между детьми, а последняя шла на благотворительность; в случае отсутствия детей жена получала половину имущества мужа. Кроме того, многие юрожане, владевшие небольшими земельными держаниями, видимо, стремились нс делить их, а компенсировать наследников из движимого имущества, в то время как представители купеческой верхушки, владевшие многочисленными земельными держаниями, как в Лондоне, так и за его пределами, предпочитали выделять в наследство жены доходы от городской недвижимости (см.: Репина Л. П. Лондонские землевладельцы начала XV века (по данным налогового списка 1412 года). С. 203-204). |