|
162 Во-вторых, разумность закона, как свидетельство и основание его СИЛУ и авторитета, открывается в сообразованности его с целями человеческой деятельности и социальными интересами, которые движут людьми1. Многие современные учения о праве обращаются к разуму как к единственному источнику законодательства, И этот разум не просто «возвышенная рациональность», но и совесть человека, к которой утвержденные людьми законы взывают именно потому, что цель разумного в человеке благо общества". Благо же общества становится основой для законов в силу присущей человеку, по его природе, склонности к общественной жизни. Стало быть, разумность закона есть его имманентное качество. Поскольку закон выступает и условием, и средством разумной деятельности, постольку следование ему очевидным образом всегда ведет к пользе. В таком контексте закон обретает ясную ценностную нагрузку, оказывается не только характеристикой реальности, но и существенным моментом долженствования, взятого во всем диапазоне его форм, начиная с непосредственного проектирования результата и кончая глубочайшей одухотворенностью устремлений. Сознание закона в данном контексте предстает как рефлексия разумности познания и практики. Закон выступает связующим интеллектуальным началом, внедренным в мир явлений человеком. Рассмотренные контексты связывают мысль о законе с существенной зависимостью моментов бытия человека, с тем, что скрыто за видимостью и разнообразием явлений и как бы направляет их, «управляет» ими. Однако мысль о законе может быть и констатацией связей принципиальной иного рода. Другими словами, речь должна идти, прежде всего, о существенности, проистекающей из простой повторяемости способов и форм деятельности, повторяемости ситуаций выбора и постановки целей. Такая 1 См. по данному вопросу: Бачитш В.А. Философия права и преступления. Харьков, 1999; Гаврилов О.А. Стратегия иравотворчестпа и социальное прогнозирование. М., 1993, 2См: Алексеев И.И. Русский народ и государство. М., 2000; Бердиев И.Л. Философия неравенства. М, 1990; Благо и истина: классические и неклассичсские регулятивы. М., 1998. |
1 Именно из факта такой принципиальной скоординированности человека и того, что его окружает, вытекает сама возможность и понимания законов реальности, и приведение в согласие себя, своих устремлений и действий с этими законами Посгижимость разумом явлений и закономерностей реальности оказывается той данностью человеческою бытия, которую следует просто принять, не погружаясь в поиски рациональных оснований такого положения вещей. Присущий человеку разум свидетельствует о разумности окружающего мира Ничего полнее и предельнее этого свидетельства быть не может. Данная мировоззренческая установка имеет не только древнейшие философские корни, но и является существенной чертой обыденною, повседневного восприятия человеком своей реальности. Она, несомненно, является для него очевидностью и важным импульсом к действонанию. Все закономерное, что может быть подмечено человеком в процессе познания и практической деятельности, непременно, рано или поздно, обретает свойство разумности, т.е. того, что постижимо умом, имеет рациональный смысл, свою логику и глубинное единство и как бы привнесено в мир извне, со стороны Во-вторых, разумность закона, как свидетельство и основание его силы и авторитета, открывается в сообразованности его с целями человеческой деятельности и социальными интересами, которые движут людьми1. Многие современные учения о праве обращаются к разуму как к единственному источнику законодательства. И этот разум не просто "возвышенная рациональность", но и совесть человека, к которой утвержденные людьми законы взывают именно потому, что цель разумного в человеке благо общества2. Благо же обшест377 1 См. по данному вопросу: Начппип НА. Философия права и преступления Харьков, 1999; Гаврилов О.А. Стратегия правотворчества и социальное прогнозирование. М , 1993, Исаев И.А. Понятия “законность" и '’целесообразность" в советской правовой науке 20-х годов // Советское государство и право 1985 ЛЬ iО; Кудрявцев В И О правопониманнн и законности // Государство и право 1994 №3; Маяько А.В Стимулы и ограничения в праве Саратов, 1994; Муромцев Г.И. Источники права (теоретические аспекты проблемы) // Правоведение. 1992 №2; Ф ит куямн Ф И . Чулюкни Л .Д Социальная ценность и эффективность правовой нормы. Казань, 1977 5 См. Алексеев Н.Н. Русский народ и государство М., 2000; /Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990. Илаю и истина, классические и неклассические регулятивы М.. 1998; ва становится основой для законов в силу присущей человеку, по его природе, склонности к общественной жизни Стало быть, разумность закона есть его имманентное качество Поскольку закон выступает и условием, и средством разумной деятельности, постольку следование ему очевидным образом всегда ведет к пользе. В таком контексте закон обретает ясную ценностную нагрузку, оказывается не только характеристикой реальности, но и существенным моментом долженствования, взятого во всем диапазоне его форм, начиная с непосредственного проектирования результата и кончая глубочайшей одухотворенностью устремлений Сознание закона в данном контексте предстает как рефлексия разумности познания и практики. Закон выступает связующим интеллектуальным началом, внедренным в мир явлений человеком. Рассмотренные контексты связывают мысль о законе с существенной зависимостью моментов бытия человека, с тем, <гго скрыто за видимостью и разнообразием явлений и как бы направляет их, "управляет" ими Однако мысль о законе может быть и констатацией связей принципиальной иного рода. Другими словами, речь должна идти, прежде всего, о существенности, проистекающей из простой повторяемости способов и форм деятельности, повторяемости ситуаций выбора и постановки целей. Такая существенность, проистекающая из массонидиости однообразных, однотипных действий и решений, не скрыта за явлением, а совпадает с ним Она поверхностна, но с практической точки зрения вполне достаточна. Глубинный смысл происходящего всегда может быть найден, примыслен, "пристроен" к тому, что исчерпынается своей простой наличностью. В каждом отдельном случае обычно-традиционный способ действовання оправдывает себя (полностью или хотя бы в некоторой степени) и результатом, и самим фактом следования обычаю. Поскольку конкретное действие, выраженное в определенной форме, осознается лишь как проявление однотипности, постольку оно Ильин И.А О сущности правосознания М., 1993. Нерсесянц В'.С Философия права VI , 1997. Ф/ммк С.Л. Духовные основы общества М., 1993 и др. 378 |