|
25 осуществлялся как на религиозной, так и на рациональной почве, и отражал универсальность отечественной духовной культуры. П.И. Новгородцев писал в этой связи: «Не раскол между правом, с одной стороны, и нравственностью, с другой, как-то провозгласила новая философия права, а новая непосредственная связанность права и нравственности и подчинение их более высокому религиозному закону образует норму общественной жизни».1 Подчеркивая, специфику отечественного правосознания М.М.Сперанский писал о том, что «Законы римские всегда для нас будут законы чуждые, и хотя по великому их обилию, а в некоторых частях и по великому их превосходству, они везде должны занимать важное место. По учение их у нас должно быть учением только вспомогательным, а не главным. Их система должна быть приспособлена к нашей, а не наша к ним, ибо римские законы не отличаются достоинством системы. Напротив известно, сколь она вообще недостаточна, но они отличаются самым существом их, здравым практическим их смыслом».2 Право понималось М.М. Сперанским в тесной связи с нравственностью; он выступил продолжателем традиции российского рассмотрения права правды в отношении человека к богу, людям и самому себе. С точки зрения П.Я. Чаадаева, отразившей одну из важнейших тенденции развития отечественного правосознания, общая общественная стабильность и «устойчивость личной жизни» каждого гражданина основана на традиции непосредственной передаче истины от одного поколения к другому в непрерывной преемственности, благодаря чему обеспечивается единство и нравственное воспитание народа.3 Проблема правосознания заняла значительное место в воззрениях славянофилов, в частности А.С. Хомяков говорил о том, что «наука о праве получает некоторое разумное значение только в смысле науки о самопризнанных пределах силы человеческой, то есть о нравственных 1 Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. > с.642. 7 Сперанский М.М. Избранные произведения. М., 1994. с. 123. 3 Новейший философский словарь / сост. Л.Л.Грниианов. Минск, 1998. с.802. |
моем праве, отмечал исследователь, попирается и отрицается право вообще, но в нем оно защищается, утверждается и восстанавливается».25. Единство объективного и субъективного права, доказываемое с точки зрения социологической методологии, стало, как нам представляется, принципиальным моментом в формировании современного видения проблем правосознания. Стремясь подчеркнуть значимость внутреннего правового императива в процессе осуществления социального взаимодействия, Р. Иеринг сформулировач, на наш взгляд, весьма показательный тезис о том, что «сопротивление наглому беззаконию есть обязанность правомочного по л/ отношению к себе самому». Развитие философских взглядов на проблемы правосознания в отечественной философской традиции знаменуется специфическим решением проблемы взаимоотношения права и нравственности. Оно было заложено митрополитом Илларионом в «Слове о Законе и Благодати», и стало, в конечном счете, одной из философских предпосылок русской социально-правовой идеи. Синтез права и нравственности в русской философии осуществлялся как на религиозной, так и на рациональной почве и отражал социальный универсализм отечественной духовной культуры. П.И. Новгородцев писал в этой связи: «Не раскол между правом, с одной стороны, и нравственностью, с другой, как то провозгласила новая философия права, а новая непосредственная связанность права и нравственности и подчинение их более высокому религиозному закону образует норму социальной жизни».27 Подчеркивая специфику отечественного правосознания, М.М. Сперанский писал о том, что «Законы римские всегда для нас будут законы чуждые, и хотя по великому их обилию, а в некоторых частях и по великому их превосходству, они везде должны занимать важное место, но учение их у нас должно быть учением только вспомогательным, а не главным, их система должна быть приспособлена к нашей, а не наша к ним, ибо римские законы нс достоинством системы отличаются, напротив 28 известно, сколь она вообще недостаточна, но они отличаются самым существом их, здравым практическим их смыслом». Право понималось М.М. Сперанским в тесной связи с нравственностью; он выступил продолжателем традиции российского рассмотрения права правды в отношении человека к богу, людям и самому себе. С его точки П.Я. Чаадаева, отразившей одну из важнейших тенденции развития отечественного правосознания, общая социальная стабильность и «устойчивость личной жизни» каждого гражданина основана на традиции непосредственной передаче истины от одного поколения к другому в непрерывной преемственности, благодаря чему обеспечивается единство и нравственное воспитание народа.29 Проблема правосознания заняла значительное место в воззрениях славянофилов, в частности А.С. Хомяков говорил о том, что «наука о праве получает некоторое разумное значение только в смысле науки о самопризнанных пределах силы человеческой, то есть о нравственных обязанностях».30 А.С. Хомяков исследовал православные основания свободы, раскрывал её особый смысл в подчинении безусловным началам веры и указал на символический характер нравственной нормы, отличающей её от права, во многом связанного с деятельностью законодателя. Свобода и закон, согласно идей А.С. Хомякова, существуют в особых сферах: закон в праве, отражая внешнюю жизнь человека и общества, а свобода реализуется по преимуществу во внутренней нравственной жизни индивида. Особая роль верующего разума виделась ему в нравственно-правовой легитимации верховной власти. В целом же, специфика славянофильской философии права заключалась в создании на основе философии соборности и «русской идеи» такой философии права, которая синтезировала принципы обычного права, слитого с нравственностью. В рамках нравственно-правового сознания славянофилами решался также и вопрос о сущности человеческой свободы и её взаимосвязи с моральным законом, когда нравственное рассматривалось ими как область жизни духа, а право как механика свободной жизни. 29 |