|
65 к естественному миропорядку. Теоретические основания для такого взгляда заложены общепризнанным приоритетом естественного права над позитивным. Практические анализом опыта успешного правотворчества, основанного на приоритете закрепления обычаев (как, например, в конфуцианской модели). Применение элементов формально-логического анализа к соотношению понятий «правовая культура» и «правосознание» показывает, что правовая культура как понятие шире правосознания, хотя бы в силу того, что понятие «культура» в её современном понимании предполагает включение всех элементов общественного бытия, как духовного, так и материального. Понятие правосознание офаничивается только духовным. Поэтому, с нашей точки зрения, нет оснований для объединения этих понятий, как это сделано у А.Б. Венгерова. При этом, понятие «правосознание» целиком включается в понятие «правовая культура», что является основанием понимания правосознания как подсистемы правовой культуры. И в этом смысле идея А.Б. Венгерова, приведенная выше, представляется ценной в том плане, что она, с нашей точки зрения, .показывает правосознание в качестве доминирующей подсистемы системы «правовая культура». Эта мысль предполагает, что существует ряд других подсистем правовой культуры, среди которых, в первую очередь, выделяется вся совокупность действующего позитивного права, закрепленная в источниках права, а также памятники права, утратившие связь с правовым сознанием, породившим их. Значение этих подсистем, с точки зрения современного понимания роли и места правосознания как демиурга правовой реальности, вторично. К тому же их классификация не является предметом данного исследования, что предопределяет необходимость возврата к системным качествам правосознания. Ресурсной основой правосознания, в первую очередь, выступает сознание как высшая, свойственная только людям и связанная с речью функция головного мозга, заключающаяся в обобщенном и целенаправленном отражении действительности, в предварительном мысленном построении |
приближении правоотношений к естественному миропорядку. Теоретические основания для такого взгляда заложены общепризнанным приоритетом естественного права над позитивным, практические анализом опыта успешного правотворчества, основанного на приоритете закрепления обычаев (как, например, в конфуцианской модели). Применение элементов формально-логического анализа к соотношению понятий «правовая культура» и «правосознание» показывает, что правовая культура как понятие шире правосознания, хотя бы в силу того, что понятие «культура» в её современном понимании предполагает включение всех элементов социальною бытия, как духовного, так и материального. Понятие правосознание ограничивается только духовным. Поэтому, с нашей точки зрения, нет оснований для объединения этих понятий, как это сделано у А.Б. Венгерова. При этом, понятие «правосознание» целиком включается в понятие «правовая культура», что является основанием понимания правосознания как подсистемы правовой культуры. И в этом смысле идея А.Б. Венгерова, приведенная выше, представляется ценной в том плане, что она, с нашей точки зрения, показывает правосознание в качестве доминирующей подсистемы системы «правовая культура». Эта мысль предполагает, что существует ряд других подсистем правовой культуры, среди которых, в первую очередь, выделяется вся совокупность действующего позитивного права, закрепленная в источниках права, а также памятники права, утратившие связь с правовым сознанием, породившем их. Значение этих подсистем, с точки зрения современного понимания роли и места правосознания как демиурга правовой реальности, вторично. К тому же их классификация не является предметом данного исследования, что предопределяет необходимость возврата к системным качествам правосознания. Ресурсной основой правосознания, в первую очередь, выступает сознание как высшая, свойственная только людям и связанная с речью функция головного мозга, заключающаяся в обобщенном и |