|
энергии (44,7% пациентов). Большинство больных (87,8%) проявляли беспокойство по этому поводу. Свое состояние больные объясняли наличием жизненных проблем, которые постоянно их преследуют. При III стадии шейного МФБС симптомы психологических нарушений группировались в выраженные клинически очерченные синдромы обсессивнофобических, тревожно-мнительных, ипохондрических, астенических, когнитивных, тревожно-депрессивных, неврастеноподобных, дисфорических расстройств. Больные принимали большое количество лекарств, часто с нарушением фармакологической совместимости. Вследствие отсутствия эффекта бессистемный прием лекарств приводил к повышению дозы. Однако повышение дозы не улучшало состояния больных. Постепенно формировались абузусные формы МФБС. У больных усиливались симптомы психологической дезадаптации, нарушались взаимоотношения в семье и на работе. В этот период больные исключали психологическую обусловленность своего состояния. Они были склонны переходить от одного врача к другому, драматизировать исход болезни, требовать проведения дополнительных исследований для выявления возможных органических заболеваний. У 49,4% больных формировался страх перед возможным серьезным заболеванием. Отсутствие ожидаемого эффекта от проводимого лечения усугубляло проявления психологической дезадаптации. Происходило смещение акцента психологических нарушений на ощущения боли, что усиливало снижение настроения, приводило к избеганию контактов, к стремлению к одиночеству. Депрессивная симптоматика сопровождалась переживаниями собственной беспомощности, пессимистическим видением будущего. У 46,4% больных шейным МФБС III стадии наблюдалась триада симптомов (тревожность, тоскливость, апатия), характерная для депрессивных состояний. Представленность триадных компонентов и соотносимость с типом ведущего аффекта от вегетативного до идеаторного уровня наиболее отчетливо прослеживается в выраженной, III стадии « заболевания, когда диагностируется патология внутренних органов. В этот |
формировалось невротическое развитие личности. В этих случаях болевые проявления шейного МФБС становились более выраженными и стойкими. У больных констатировались быстрая утомляемость, нарушение концентрации внимания, повышенная фрустрируемость. У больных шейным МФБС I стадии снижалась самооценка, чувство уверенности в себе. По результатам теста ЛОБИ определялось формирование тревожного типа отношения к болезни. У больных повышался уровень невротизации (15,3±2,3 балла) и психопатизации (8,1 ±1,4 балла). В целом прослеживалась апериодичность и полиморфизм психологических нарушений. Шейный МФБС I стадии оказывает влияние на организм больных, I вызывая повышение уровня субъективной тревоги. Повышение реактивной тревожности сопровождается активацией симпатической системы и падением активности парасимпатической системы. При II стадии шейного МФБС симптомы психологических расстройств становились более выраженными и стойкими. Нарастание психологических нарушений происходило на фоне дезадаптации личности на невротическом уровне, что проявлялось в драматизации отношения к болезни, пессимистической оценке своего здоровья, неадекватности импульсивности реагирования на внешние и внутренние факторы, снижении показателей стрессоустойчивости. Характерными психологическими нарушениями в этойЪ группе больных была астеническая симптоматика: снижение уровня физической активности и работоспособности (38,3 % больных), упадок сил и энергии (33,1% пациентов). Большинство больных (81,4%) проявляли беспокойство по этому поводу. Свое состояние больные объясняли наличием жизненных проблем, которые постоянно их преследуют. Характерной особенностью больных шейным МФБС II стадии была амбивалентность поведения: пессимистическое отношение к происходящему и достаточно высокий интерес к окружающему. Для больных шейным МФБС II стадии корреляция между личностной и реактивной тревожностью была невысокой (г=0,248), но достоверной При III стадии шейного МФБС симптомы психологических нарушений группировались фобических, в очерченные клинические синдромы обсессивнотревожно-мнительных, тревожно-депрессивных, ипохондрических, астенических, когнитивных, неврастеноподобных, дисфорических расстройств. Больные принимали большое количество лекарств, часто с нарушением фармакологической совместимости, эффекта бессистемный прием лекарств приводил к повышению дозы. Однако повышение дозы не улучшало состояния больных. Постепенно формировались абузусные формы МФБС. У больных усиливались симптомы психологической дезадаптации, нарушались взаимоотношения в семье и на работе. В этот период больные исключали психологическую обусловленность своего состояния. Они были склонны переходить от одного врача к другому, драматизировать исход болезни, требовать проведения дополнительных исследований для выявления возможных органических заболеваний. У 37,7% больных формировался страх перед возможным серьезным заболеванием. У 32,6% больных включались механизмы неадекватного адаптивного поведения. Они скрупулезно выполняли предписания «здорового образа жизни» и в то же время отказывались от приема лекарств из боязни возможного возникновения побочных эффектов и осложнений, предпочитали лечиться «народными средствами». Отсутствие ожидаемого эффекта еще более усугубляло проявления психологической дезадаптации. Происходило смещение акцента психологических нарушений на ощущения боли, что усиливало снижение настроения, приводило к избеганию контактов, к стремлению к одиночеству (в 24,6% случаев). Депрессивная симптоматика сопровождалась переживаниями собственной беспомощности, пессимистическим видением будущего. У 94 из МФБС III стадии наблюдалась симптомов (тревожность, тоскливость, апатия), характерная для депрессивных состояний. Представленность триадных компонентов и соотносимость с типом ведущего аффекта проявлений депрессии от вегетативного до идеаторного уровня наиболее отчетливо прослеживается в выраженной, III стадии заболевания, когда диагностируется патология внутренних органов. В этот период клиническая симптоматика тревожно\ депрессивных нарушений отличалась разнообразием вариантов. Симптоматика депрессивных проявлении зависела от основного синдромообразующего и связующего фактора. Однако структурной завершенности депрессивных проявлений, как правило, не наблюдалось. Преобладали стертые формы депрессивных расстройств, соответствовавшие тоскливому и тоскливо-тревожному вариантам. Усиление депрессивных проявлений в виде повышения выраженности тревоги и тоски наблюдалось у больных с генерализованным типом патологического двигательного стереотипа и распространенными активными МГ (г=0,341). Это проявлялось в сложных сочетаниях нарушений паттернов движения с явлениями тревожного возбуждения, чаще всего парциального или эпизодически усиливающегося. С нарастанием вегетативной дисфункции повышалась выраженность витализации депрессивного аффекта (г=0,341). У больных снижался аппетит (г=0,286), понижался физический тонус ( 0,335), усиливались депрессивные суточные колебания г=0,298). Наблюдалась преимущественно симпатикотоническая направленность вегетативной регуляции (г=0,398). У пациентов III стадии шейного МФБС, имеющих депрессивную симптоматику в 48,6% случаев встречались явления физической (г=0,328) и умственной (в 42,6%' случаев) истощаемости (г=0,312), а также эмоциональной неустойчивости (в 62,4% случаев; г=0,421). У таких больных наряду с характерными для соматогенных депрессий ранними утренними пробуждениями отмечались затруднения засыпания и интрасомнические нарушения. Типичным депрессивным суточным колебаниям в ряде наблюдений сопутствовали вечерние (в основном тревожные) ухудшения |