метрия, которая может быть закреплена как формально (законодательно) в виде прав и обязанностей, так и существовать неформально в виде признаваемых норм отношений, и лежит в основе всех противоречий между возрастными группами в обществе, в основе «конфликта поколений». Разница в возрасте между родителями и детьми составляет 20-30 лет. Этот факт, сам по себе малозначителен, если бы не два других, определяющих новый характер отношений между поколениями. Первый темп изменений в жизни приводит к тому, что условия и образ жизни, верования и ценности, нормы поведения и знания тех, кто проходил социализацию 20-30 лет назад, и современной молодежи настолько различен, что уже сам по себе несет потенциальные возможности конфликта. Кроме того, с возрастом уменьшаются способности к адаптации, новое не принимается и не усваивается взрослыми так быстро, как молодежью. Поэтому для старших характерно постоянное отставание от ускоряющегося темпа жизни. Это приводит к тому, что в зрелом возрасте человек как бы возвращается к привычкам, позициям и убеждениям, воспитанным в нем в молодые годы, что, в свою очередь, порождает «историческое несоответствие» старшего поколения изменившимся задачам нового времени. Чем быстрее темп изменений, тем глубже эти различия. Если в прошлом разногласия касались не очень существенных вопросов выбора друзей, времени возвращения домой, траты денег, выполнения домашней работы, то теперь они затрагивают не только вкусы и манеру поведения, но и цели жизни, нравственные нормы, отношение к обществу в целом. Раньше, когда продолжительность жизни людей была невелика, вопрос о конкуренции между разными поколениями не вставал. В конце XVIII начале XIX веков к моменту смерти одного из родителей средний возраст ребенка был примерно 16 лет; к 32 годам оба его родителя были уже мертвы. Средний возраст ребенка на момент смерти отца был равен примерно 20 годам. Таким образом, молодые люди автоматически занима40 |
74 вой для организации оппозиции, проявления протеста против норм, ценностей, базовой культуры общества. Эйзенштадт полагает, что общество в процессе социализации прививает молодежи умение подчиняться и выполнять его требования, кооперироваться и сотрудничать с другими возрастными группами, а также вырабатывает в ней способность управлять и брать на себя ответственность. Автор считает, что в обществе существует возрастная асимметрия в принятии и исполнении ролей, которая выражается в том, что у взрослых больше авторитета и власти, чем у молодых. Именно эта асимметрия, которая может быть закреплена как формально (законодательно) в виде прав и обязанностей, так и существовать неформально в виде признаваемых норм отношений, и лежит в основе всех противоречий между возрастными группами в обществе, в основе «конфликта поколений». Несколько иной взгляд на проблему конфликта поколений развивал К. Дэвис. Еще в 1940 г. он предпринял социально-психологический анализ отношений между поколениями, в котором исходил из того, что разница в возрасте между родителями и детьми составляет 20-30 лет. Этот факт, по его мнению, сам по себе малозначителен, если бы не два других, определяющих новый характер отношений между поколениями. Первый темп изменений в социальной жизни приводит к тому, что условия и образ жизни, верования и ценности, нормы поведения и знания тех, кто проходил социализацию 20-30 лет назад, и современной молодежи настолько различен, что уже сам по себе несет потенциальные возможности конфликта. Кроме того, с возрастом уменьшаются способности к адаптации, новое не принимается и не усваивается взрослыми так быстро, как молодежью. Поэтому для старших характерно постоянное отставание от ускоряющегося темпа жизни. Это приводит к тому, что в зрелом возрасте человек как бы возвращается к привычкам, позициям и убеждениям, воспитанным в нем в молодые годы, что, в свою очередь, порождает «историческое несоответствие» старшего поколения изме 75 нившимся задачам нового времени. Чем быстрее темп социальных изменений, тем глубже эти различия. Если в прошлом разногласия касались не очень существенных вопросов выбора друзей, времени возвращения домой, траты денег, выполнения домашней работы, то теперь они затрагивают не только вкусы и манеру поведения, но и цели жизни, нравственные нормы, 98 отношение к обществу в целом. О том же, но по-своему в 1971 г. говорили студенты университета Святой Троицы в Техасе (США): «Дело не в том, что идеалы старшего поколения неправильны, опасны или дурны. Дело в том, что они для нас неприемлемы. Они, вероятно, были бы хороши в свое время, но не в наше».98 99 И к этой же мысли несколькими годами ранее пришел К. Кенистон. Анализируя современную ему художественную литературу, он сделал вывод, что в сознании «отцов и детей» созрело понимание того, что «оба поколения стоят перед лицом столь различных жизненных ситуаций, что образ жизни родителей не может быть хорош или плох для их детей он просто не имеет к ним никакого отношения»100. В сфере же духовной культуры, ценностей духовной жизни, морали прямолинейность невозможна, поэтому именно в этой области и сосредотачиваются конфликты между поколениями. М. Мид в книге «Культура и целенаправленность. Исследование разногласия поколений»101 разработала социо-культурологический вариант теории конфликта поколений. Стремясь проследить эволюцию сознания, настроений, ценностей, характерных для американской молодежи последних десятилетий XX столетия, она пришла к тому, что если для молодых конца 40-х гг. этого столетия важно было приспособиться к темпу социальной жизни и достичь основных показателей американской культуры богатства, успеха, престижного положения и власти, то в конце 60-х гг. центральной проблемой 98 йаухз К. ТЪе 8осю1о§у оГРагсп! УоиШ СопШс!. // «Атепсап 8осю1ову Кеу»е\у», уо1. 5, 1940, р. 523-536. 99 «Заметки о беспримерном поколении». // «Америка», 1971, № 174, стр. 17. 1С0 КепШоп К. ТЬе ШсопнтИес! АИепа1е<1 УотЬ ш Атепсап Зоаегу. >1У, 1965, р. 231. 101 МеаД М. Си1Шге апб СоттЛтеп*. А ЗПк1у оГ 1Ье Сепегапоп Оар. №, 1970. 77 «взрослых», устраняет устаревшие, консервативные, утратившие адекватность институты, представления и порядки. Такая социальная роль молодежи предполагает, что каждое следующее поколение более образовано, более интеллектуально и более коллективизировано, чем предыдущее в том же возрасте. Лишь в этом случае, в случае префигуративного общества, согласно Мид, новое поколение способно приобретать необходимые знания и внутреннюю морально-идеологическую опору из широкого круга источников (в том числе и «идеальных» книг и т.п.) и противостоять давлению консервативной среды «взрослых». Важным условием успеха молодежи в деле обновления общества становится, в частности, ее экономическая конкурентоспособность. Общество же, если оно хочет прогрессировать, вынуждено пользоваться услугами молодежи, идя с ней на компромисс. Раньше, когда продолжительность жизни людей была невелика, вопрос об экономической конкуренции между разными поколениями не вставал. По расчетам А. Сови102, в конце XVIII начале XIX веков к моменту смерти одного из родителей средний возраст ребенка был примерно 16 лет; к 32 годам оба его родителя были уже мертвы. Средний возраст ребенка на момент смерти отца был равен примерно 20 годам. Таким образом, молодые люди автоматически занимали рабочие места своих отцов. Такое положение сохранялось вплоть до 30-х гг. XX столетия. Продолжительность жизни росла не слишком быстро, а войны, революции, эпидемии и т.п. серьезно сокращали ряды старших поколений. Так, средняя продолжительность жизни в Европейской части России (СССР) в 1896 1897 гг. достигала лишь 32 лет, а в 1926 1927 гг. лишь 44 лет.103 Естественно, это приводило к нехватке рабочих рук, что обеспечивало быструю вертикальную мобильность молодежи. «Взрослый мир» не видел в молодых людях экономических конкурентов, а, напротив, приветствовал раннюю профессиональную социализацию молоде102 См.: Какое будущее ожидает человечество? Прага, 1964, с. 180. 0} См.: «Свободная мысль», 1996, № 7. |