|
торговых потоков в результате роста взаимного товарообмена; углубление экономически нежелательной специализации в пределах зоны вследствие сокращения импорта из третьих стран; рост обнищания третьих стран; возможность возникновения торговых воин вследствие навязывания своих торговых правил третьим странам. Н. Ванстон также полагает, что «синдром крепости» против товаров из третьих стран может привести к их искусственному отгораживанию от мировой конкуренции и нанести вред самим участникам такого интеграционного соглашения. Действительно, отсутствие конкуренции приводит к снижению качества производимой продукции, эффективности производства, вызывая в конечном итоге техническое и технологическое отставание. Разрешить эту проблему, по мнению сотрудников Гамбургского * института экономических исследований, можно путем параллельного устранения взаимных препятствий для развития внутрирегиональной торговли и снижения уровня внешней защиты, а также предоставления странам, желающим участвовать в интеграционной группировке, возможности вступить в нее. Причиной дезинтеграции могут стать разные принципы политического устройства стран. Так, в ЕС входят государства с федеративным устройством (Австрия, Бельгия, Швейцария, Германия), а также унитарные государства (Великобритания, Греция, Дания, Ирландия, Италия, Люксембург, Португалия, Финляндия, Франция, Швеция). Некоторые страны (Италия, Испания, Нидерланды, Франция), формально оставаясь унитарными, в последние годы используют в государственном строительстве отдельные 94 Krugman P. L’emergence des zones régionales de lïbre-echange // Problèmes econ, P.,1992.2 sept. № 2289. Pp. 18-27. 95Vanston N. What price regional integration? // OECD Observer. P., 1993. № 181. Pp. 4-7 96 Borrinann A., Koopmann G. Régionalisation and Regionalism in World Trade// Intereconomics. Hamburg, 1994. Vol. 28, № 4. Pp. 163-170. 87 |
соглашение. Тесная валютная интеграция, создание зоны с единой валютой могут повысить трансакционные издержки в международном обмене для неприсоединившихся стран. Пассивность отдельных государств в создании общего (затем единого) информационного пространства будет означать отсутствие или щ замедление доступа к актуальной деловой и научной информации хозяйственных субъектов разных уровней, снижая их конкурентные позиции и т.д. Именно поэтому с методологической точки зрения важным представляется подход к определению интеграции, предложенный еще на заре исследования данной проблемы Г. Джонсоном, К. Купером и Б. Масселлом. В опубликованных в середине 60-е гг. XX в. статьях эти авторы утверждали: «Торговую интеграцию следует понимать как особый механизм защиты, который должен сравниваться с другими альтернативными инструментами, а не определяться как средство либерализации торговли» . Подобного мнения придерживается профессор Массачусетского технологического института П. Кругмен, прогнозируя такие негативные последствия преференциального соглашения о либерализации обмена в рамках региональной зоны свободной торговли, как изменение направления торговых потоков в результате роста взаимного товарообмена; углубление экономически нежелательной специализации в пределах зоны вследствие сокращения импорта из третьих стран; рост обнищания третьих стран; возможность возникновения тор60 говых воин вследствие навязывания своих торговых правил третьим странам . Н. Ванстон также полагает, что «синдром крепости» против товаров из третьих стран может привести к их искусственному отгораживанию от мировой конкуренции и нанести вред самим участникам такого интеграционного соглашения . Действительно, отсутствие конкуренции приводит к снижению качества производимой продукции, эффективности производства, вызывая в конечном итоге техническое итехнологическое отставание. 59См.: Tovias A. Op. cit. Pp. 8-9. См.: Krugman P. L’emergence des zones régionales de libre-echange // Problèmes econ. P., 1992. 2 sept. №>2289. Pp. 18-27. 61 Cm.: Vanston N. What price régional intégration? // OECD Observer. P., 1993. № 181. Pp. 4-7. Разрешить эту проблему, по мнению сотрудников Гамбургского института экономических исследований, можно путем параллельного устранения взаимных препятствий для развития внутрирегиональной торговли и снижения уровня внешней защиты, а также предоставления странам, желающим участвовать в интеграционной группировке, возможности вступить в нее . Причиной дезинтеграции могут стать разные принципы политического устройства стран. Так, в ЕС входят государства с федеративным устройством (Австрия, Бельгия, Швейцария, Германия), а также унитарные государства (Великобритания, Греция, Дания, Ирландия, Италия, Люксембург, Португалия, Финляндия, Франция, Швеция). Некоторые страны (Италия, Испания, Нидерланды, Франция), формально оставаясь унитарными, в последние годы исполь/Т зуют в государственном строительстве отдельные элементы федерализма . Именно в тех странах, где отсутствуют исторические тенденции федерализма, существует опасность перерастания центробежных тенденций в сепаратистские. Прямо противоположное, дезинтеграционное действие могут оказывать причины, которые, по мнению представителя структурной школы А. Маршаля, в свое время благоприятствовали интеграции: глубокое укоренение в сознании граждан мысли о принадлежности к своему государству (нации), этнические и психологические различия, часто усугубляемые воспоминаниями о войнах, недоверием, страхом друг к другу, ведущие к возрождению национализма . Особенно болезненно эта тенденция проявляется с 90-х гг. в странах Восточной Европы и бывшем СССР. Здесь обострились национальные вопросы, напряженность, связанная с вековым соперничеством; проявилось стремление народов, в прошлом насильственно включенных в состав империй и не имевших государственности, к суверенитету. В условиях трансформационного криf i ' J ♦ • См.: Borrmann A., Koopmann G. Régionalisation and Regionalism in World Trade // Intereconomics. Hamburg, 1994. Vol. 28, № 4. Pp. 163-170. См.: Иванов И.Д. Европа регионов. М.: Международные отношения, 1998. С. 17-19. 64См.: Marchai A. L’Europe solidaire (2 volumes). Paris: Cujas, 1970 (1964). Vol. 2. Pp. 400-407. тические элиты таких центров перспективные лидеры возникающей интегрированной системы . Здесь речь идет о политически трактуемой зоне активной интеграции, вокруг которой возможно разрастание интеграционного процесса, напоминающего, по мнению К. Дойча, «сборку на конвейере». Если у Ф. Перру «полюсы интеграции» притягивают другие регионы в результате действия экономических факторов, то у К. Дойча формирование объединения («сообщества безопасности») на основе такой зоны происходит под действием позитивных социально-психологических сдвигов познающих друг друга в ходе углубления взаимодействия участников. Подобную ошибочную трактовку «основного ядра», включающего страны, ориентированные на интеграцию и кооперацию, дает К. Ламерс. Такие страны, как было показано выше, образуют активную зону интеграции. Однако в утверждении К. Ламерса важно другое —указание на необходимость открытости этого объединения стран для любой другой страны, которая может соответствовать его требованиям. «Никто не может быть подвергнут дискриминации, и принадлежность к основной группе должна зависеть только от воли странычлена и выполнения критериев конвергенции стран в рамках валютноэкономического союза ЕС» . Таким образом, по сути, обосновывается необходимость развития интеграции в форме «изменяющейся геометрии» и «нескольких скоростей». Аналогичные идеи высказывают и другие современные исследователи. Сотрудники Гамбургского института экономических исследований А. Боррманн и Г. Купманн считают, что страны-участницы интеграционного блока параллельно с устранением взаимных препятствий для развития торговли внутри мегарегиона должны снижать уровень внешней защиты и предоставлять всем странам, желающим участвовать в интеграционной группировке, возможность вступить в нее . 89 Cm.: Deutsch K.W. et al. Political Community and the North Atlantic Area. P. 201-202. Lamers K. Kemeuropa —flexible Methode der europaishen Integration // Ein Kemeuropa in der Europäischen Union? // Wirtschaftsdienst. Hamburg, 1994. Jg. 74, n. 10. S. 497. 91 Borrmann A., Koopmann G. Régionalisation and Regionalism in World Trade // Intereconomics. Hamburg, 1994. Vol. 28, № 4. Pp. 163-170. |