|
ния, и заключающуюся в планировании совершения преступления, подборе соучастников, их расстановке, распределении ролей, определении необходимости 107 по приисканию и указанию по приисканию орудии и средств совершения преступления» . Руководство же исполнением преступления, по его мнению, можно определить как деятельность организатора, непосредственно осуществляемую в процессе совершения исполнителем (соисполнителями) общественно опасного деяния . В данном случае автор принимает в расчет стадию преступления, но это весьма спорный подход . В ч. 3 ст. 33 УК РФ об организаторе говорится как о лице, руководив-* % шем именно исполнением преступления. А что делать, если лицо руководило только приготовлением к террористическому преступлению? Это в рассматриваемой норме не отмечается. Возможна ситуация, когда исполнитель выполняет объективную сторону террористического преступления без чьего-либо руководства, которое было уже осуществлено ранее (на стадии приготовления). Правильным ли будет непризнание организатором террористического преступления лица, руководившего приготовлением к нему, в то время как мы признаем таковым лицо, руководившее его исполнением? На данный вопрос невозможен положительный ответ . * * Также непонятно выделение таких организаторов преступления, которые создают организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководят ими. Зачем в определении организатора указывать на отдельные разновидности соучастия? В этом случаи, как отмечает А.П. Козлов, попросту «идет постепенное наращивание организаторских функций, постепенное их усложнение и соответствующее повышение общественной Качалов В.В. Организатор преступления в уголовном праве России: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 67. 2Там же. С. 68.О Иванов Н.Г. Предложил на уровне закона сформулировать два самостоятельных понятия: организатора и руководителя преступления.'Организатор, по его концепции, это лицо, организовавшее совершение преступления, а руководитель —лицо, руководившее исполнением преступления. См.: Иванов Н.Г. Модельный уголовный кодекс. Общая часть. М., 2003. С. 119.А Павлухин А.Н. Виды и ответственность соучастников преступления: монография. М., 2007 С. 71. |
тэтам проведенного выборочного исследования доля организаторов в общем количестве соучастников составила 11%. Однако прежде чем переходить к рассмотрению сущности деятельности организатора, необходимо сначала обратить внимание на само определение организатора, которое является, пожалуй, самым неудачным по сравнению с определениями других видов соучастников. Прежде всего, оно страдает тавтологией «в силу установления того же через то же»1 (организатором признается лицо, организовавшее совершение преступления). Также вызывает сомнение необходимость, в том числе правильность, подобного разделения организационной деятельности. Во-первых, спорным является деление организаторов на организовывающих и руководящих лиц, будто возможна организация преступления без руководства либо руководство без организации. Хотя в литературе предпринимаются попытки обосновать разделение этих понятий. «Организацию совершения преступления, — пишет В.В. Качалов, — следует рассматривать как деятельность, осуществляемую до начала совершения деяния, содержащего признаки объективной стороны преступления, и заключающуюся в планировании совершения преступления, подборе соучастников, их расстановке, распределении ролей, определении необходимости по приисканию и указании по приисканию орудий или средств совершения преступления»2. Руководство же исполнением преступления, по его мнению, можно определить как деятельность организатора, непосредственно осуществляемую в процессе совершения исполнителем (соисполнителями) общественно опасного деяния3. В данном случае автор принимает в расчет стадию преступления, но это, как будет показано далее, неправильный подход. Во-вторых, в данном определении об организаторе говорится как о лице, руководившем именно исполнением преступления. А что делать, если лицо руководило только приготовлением к преступлению? Об этом в рассматриваемой норме ничего не отмечается. Ведь возможна ситуация, когда исполнитель выполняет объективную сторону преступления без чьего-либо руководства, которое было уже осуществлено до этого (на стадии приготовления). Правильным ли будет непризнание организатором преступления лица, руководившего приготовлением к нему, в то время как мы признаем таковым лицо, руководившее его исполнением? Думается, на данный вопрос невозможен положительный ответ. Это подтверждает и 1 Козлов А.П. Указ. соч. С. 114. 2 Качалов В.В. Организатор преступления в уголовном праве России: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 67. 3 См.: Там же. С. 68. 71 ния является, по меньшей мере, лишней. А в конечном итоге она не позволяет правоприменителю полноценно использовать норму о данном виде соучастника. И, в-третьих, непонятно выделение таких организаторов преступления, которые создают организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководят ими. Зачем в определении организатора указывать на отдельные разновидности соучастия. В этом случае, как отмечает А.П. Козлов, попросту «идет постепенное наращивание организаторских функций, постепенное их усложнение и соответствующее повышение общественной опасности»1. Принципиальное возражение вызывает и сама законодательная формулировка «лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими». Ведь мы говорим об организаторе как виде соучастника преступления, а не просто о лице, создавшем организованную группу, преступное сообщество или руководившем ими. Законодатель почему-то переставляет акцент с совершения преступления на совместное образование. «Закон ... создает ложное впечатление, что лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество, не организует совершения преступления»2. Кроме того, именно подобная формулировка создает конкуренцию уголовно-правовых норм: «... организатор или руководитель преступного сообщества будет отвечать по ч. 1 ст. 210 УК РФ как исполнитель этого преступления, тогда как ч. 3 ст. 33 УК РФ говорит о том, что он должен быть признан организатором преступления»3. По мнению В.В. Качалова, данный недостаток можно устранить, если в УК РФ вести речь об организаторе преступления, совершенного организованной группой или преступным сообществом4, но и в данном случае речь идет об организаторе конкретного преступления, хотя и совершенного организованной группой или преступным сообществом. Приведенные недостатки во многом связаны с тем, что организатор — это самый «молодой» вид соучастника в отечественном уголовном законодательстве, понятие которого еще не прошло такой же многолетней обработки теорией и практикой уголовного права, как понятие исполнителя, подстрекателя и пособника. Все это, несомненно, указывает на необходимость изменения понятия организатора преступления, закрепленного в ч. 3 ст. 33 УК РФ, путем исключения из него ненужных и дублирующих функций. Заметим, 1 Козлов А.П. Указ. соч. 120. 2 Там же. С. 119. 3 Качалов В.В. Указ. соч. С. 71. 4 Там же. С. 72. 73 |