Проверяемый текст
С. У. Дикаев. Террор, терроризм и преступления террористического характера (криминологическое и уголовно-правовое исследование): Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс»; Санкт-Петербург.
[стр. 29]

явления.
Терроризм как социальное явление в последние 10-15 лет превратился в острейшую глобальную проблему, требующую не только адекватного и оперативного государственного и общественного контроля, но и объединения на платформе антитеррористической деятельности усилий ученых и практиков.
Обращая на это внимание, специалисты подчеркивают: терроризм —это именно та угроза, против которой еще не найдены серьезные защитные механизмы.
Россия в этом смысле не исключение.
Более того, по мнению специалистов, именно Россия «испытывает» на себе такие террористические акты, которые наносят обществу серьезный вред.
Надо иметь в виду еще и их далеко идущие социальные последствия.
Субъектами терроризма выступают индивиды (психически больные, с обостренным чувством справедливости, религиозные фанатики и т.
д.), а также политические партии, движения и организации.
Следовательно, если субъектом террора является официальная (легитимная или нелегитимная) либо неофициальная (но легитимная, имеющая массовую поддержку в обществе) власть, то круг субъектов терроризма может быть значительно шире, чем круг субъектов террора.
Более того, субъекты терроризма чаще всего действуют анонимно (особенно если террористами являются индивиды) и независимо от официальной власти.
Причем террористические организации, партии и движения, действующие автономно, лишь в очень редких случаях идут на контакты с властью (как правило, с властью другого государства), получая от нее инструкции, материальную, финансовую и другую помощь.
В этом случае в зависимости от масштабов действий организации ее деятельность можно рассматривать как террор одного государства (спонсирующего террористическую группу) в отношении другого (на территории которого или против которого действует группа)1.

Можно предположить, что отдельные страны намеренно культивируют у себя терроризм в контролируемых масштабах.
В этом случае акты терроризма совершаются самой властью для их последующего использования в
политичеОльшанский Д.
В.
Психология терроризма.
СПб.: Питер, 2002.
С.
115 120 29
[стр. 15]

Салман Умарович Дикаев: «Террор, терроризм и преступления террористического характера» 15 государственный преступник.
Постановление СНК, узаконившее «красный террор», было им подписано лишь 5 сентября 1918 г., то есть тогда, когда власть революционеров окрепла и сравнялась или даже стала превосходить по мощи легальную власть.
Этот период истории можно охарактеризовать как период перерастания терроризма в террор.
Из этого следует, что в революционный период субъектом террора может выступать и неофициальная власть, которая хотя бы на какое-то время перехватила у официальной власти инициативу определения внутренней и (или) внешней политики государства.
В случаях равенства сил (политических, идеологических, военных, финансовых возможностей противников) действия обеих конфликтующих сторон, направленные на перелом сложившейся ситуации в свою пользу путем устрашения противника применением широкомасштабного насилия в отношении как собственно противника, так и гражданского населения, также следует рассматривать как террор.
Напротив, действия более слабой стороны конфликта, даже если она и пользуется методами сильной стороны (применяет насилие для устрашения), следует рассматривать не как террор, а как терроризм.
Значит, террор и терроризм можно рассматривать как противоборство двух субъектов, один из которых (более сильный) юридически или фактически обладает правом или реальными возможностями определять внутреннюю или внешнюю политику государства.
Другая сторона конфликта (слабая) может юридически обладать правом определения такой политики государства, однако фактически не способна этого сделать в силу своей слабости, в том числе и нелегитимности.
Субъектами терроризма выступают индивиды (психически больные, с обостренным чувством справедливости, религиозные фанатики и т.
д.), а также политические партии, движения и организации.
Следовательно, если субъектом террора является официальная (легитимная или нелегитимная) либо неофициальная (но легитимная, имеющая массовую поддержку в обществе) власть, то круг субъектов терроризма может быть значительно шире, чем круг субъектов террора.
Более того, субъекты терроризма чаще всего действуют анонимно (особенно если террористами являются индивиды) и независимо от официальной власти.
Причем террористические организации, партии и движения, действующие автономно, лишь в очень редких случаях идут на контакты с властью (как правило, с властью другого государства), получая от нее инструкции, материальную, финансовую и другую помощь.
В этом случае в зависимости от масштабов действий организации ее деятельность можно рассматривать как террор одного государства (спонсирующего террористическую группу) в отношении другого (на территории которого или против которого действует группа).

Субъекты (непосредственные исполнители) террора, как было отмечено, всегда реализовывают политику государства и не могут существовать, тем более масштабно действовать автономно и анонимно, поскольку находятся на довольствии у покровительствующей им официальной политической власти государства.
Поэтому представляется ошибочным отнесение учеными действий народников и эсеров в России к террору.
Их преступления в отношении государственных деятелей России следует рассматривать либо как терроризм (когда ставилась цель запугать всю официальную власть), либо как террористические акты (когда преступление было совершено против конкретного государственного деятеля без цели общего запугивания).
Если вернуться к конфликтам сегодняшнего дня, в частности к событиям в бывшей Югославии, то деяния всех трех противоборствующих сторон (боснийцев, сербов, хорватов) можно квалифицировать как террор.
К такому выводу приводит анализ практики обращения с лицами, заключенными в лагеря.
По мнению международных наблюдателей, из всех противоборствующих сторон в бывшей Югославии только сербы действовали по столь четкой схеме и столь масштабно, что становилось ясно – это осознанное проведение в жизнь политики, продуманной на самом высшем политическом уровне.
Политика эта была направлена на продолжение «этнических чисток», терроризирование несербского населения с целью заставить его бежать.
А в концентрационных лагерях в городах Омарск и Сусица целью политики террора было физическое уничтожение мусульман, в особенности тех, которые могли бы претендовать на лидерство50.
В случае с хорватами правонарушениям потворствовала высшая политическая 50 Найер А.
Военные преступления.
Геноцид.
Террор.
Борьба за правосудие / Пер.
с англ.
М., 2000.
С.
209.


[стр.,16]

Салман Умарович Дикаев: «Террор, терроризм и преступления террористического характера» 16 власть Хорватии, которая несет прямую ответственность за такие преступления, как последовавшие за военными успехами хорватской армии в Крайне летом 1995 г.
продолжительные артиллерийские обстрелы «по квадратам» восточной части Мостара, поджоги зданий, убийство 320 мирных сербских жителей, преимущественно стариков51.
В случае с боснийцами жестокость – это пятно на репутации боснийского правительства, хотя еще не выяснено, совершались ли эти преступления по приказу высших должностных лиц государства, с их ведома, либо они просто смотрели на происходящее «сквозь пальцы».
Но то обстоятельство, что боснийское правительство оперативно арестовало лагерную администрацию и немедленно вслед за предъявлением им обвинения отправило их под Международный трибунал по нарушениям гуманитарного права на территории бывшей Югославии, созданного Резолюцией ООН № 808 от 22 февраля 1993 г., позволяет предположить: гражданские чиновники высокого ранга не опасались, что разоблачительные показания арестованных затронут их самих.
Ниже нами обосновывается предположение, что многие страны намеренно культивируют у себя терроризм в контролируемых масштабах.
В этом случае акты терроризма совершаются самой властью для их последующего использования в
политических целях (ограничения свободы слова, консолидации общества перед угрозой общего врага, устранения политического противника и т.
д.).
Хотя исследователи отказываются признать государство в качестве субъекта терроризма (В.
В.
Устинов)52, представляется, что в некоторых случаях государство, использующее терроризм как предлог для проведения определенного рода внешней или внутренней политики, может быть субъектом терроризма, если терроризм рассматривать исключительно как социально-политическое явление, а не как уголовное преступление.
Инициатором (организатором) террористического акта также может быть легальная государственная власть (вспомним, например, убийство Кирова, Троцкого).
Террористический акт может быть организован и политической партией (например, каждый отдельно взятый акт насилия народовольцев, эсеров и анархистов в отношении высших должностных лиц Российской империи).
Субъектом террористического акта может быть и индивид, например личность с обостренным чувством справедливости, по своей инициативе принявшая решение совершить убийство государственного или общественного деятеля (покушение на жизнь градоначальника Петербурга Ф.
Ф.
Трепова, совершенное В.
Засулич, покушение на жизнь Александра II, совершенное Д.
Каракозовым, покушение на жизнь Л.
И.
Брежнева, совершенное В.
Ильиным и др.).
Таким образом, лица, наделенные государственно властными полномочиями выступают субъектами и террора, и терроризма, и террористического акта.
Политические партии и индивиды не могут быть субъектами террора, но могут являться субъектами терроризма и террористического акта.
2.
Цели преступных действий.
Каждый из вышеназванных правителей организовывал и санкционировал массовые преступления, декларируя высокие цели.
Ленин говорил о мировой революции, о диктатуре пролетариата, об уничтожении буржуазии как класса, о насаждении коммунистической идеологии, об экспроприации и т.
д.
Целью Сталина было продолжение дела Ленина (соответственно, достижение тех целей, которые тот преследовал, например, подписывая директивы о терроре), создание единой общности «советский народ».
Гитлер стремился к порабощению мира, установлению превосходства арийской расы и ее чистоты, Мао Цзэдун – к осуществлению земельной реформы и культурной революции, Пол Пот ставил перед собой задачу совершения тотальной социальной революции и т.
д.
Абсолютизация власти диктатора всегда является необходимым звеном в цепи достижения глобальной цели.
Если взять современный период истории, то можно сказать, что традиционные цели, преследуемые конфликтующими сторонами, – захват территорий, подчинение себе другой стороны, – отходили на второй план, а может быть, и вовсе не ставились теми, кто 51 Эти цифры приведены в докладе Совета Безопасности ООН от 22 декабря 1995 г.
52 Устинов В.
В.
Международный опыт борьбы с терроризмом: стандарты и практика.
М., 2002.
С.
19.

[Back]