|
лица совершить какие-либо преступления террористического характера, неза-* висимо от того, осуществит ли оно их . Первый вариант квалификации представляется более предпочтительным, хотя бы потому, что является более реальным. Установление жеА факта «неудавшегося» вовлечения лица в совершение посягательств террористического характера следует расценивать как покушение на преступление, предусмотренное ч. 1ст. 2051УК РФ. Приготовления к склонению, вербовке или иному вовлечению лица в совершение преступлений террористического характера быть не может, так как последние действия сами по себе образуют приготовительные действия. Это обстоятельство дает основание для критической оценки высказанного в литературе мнения о возможности приготовления к любому без исключения преступлению, в том числе и с усеченным составом . В последнем случае приготовле-А ние возможно только тогда, когда в соответствии с конструкцией данного состава преступления момент его окончания перенесен законодателем на стадию, соответствующую покушению па преступление (например, разбой, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа и др.). Первая из указанных форм рассматриваемого преступления есть не что иное, как соучастие в террористическом акте, захвате заложников и других, обозначенных в ст. 205 УК РФ, общественно опасных деяниях. До введения в УК РФ статьи о вовлечении в совершение преступлений террористического характера или ином содействии их совершению, лица, вовлекающие других лиц вV совершение преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 211, 277, 360 УК РФ, признавались их организаторами или подстрекателями, то есть их дей63 Грачева Ю. В., Ермакова Л. Д., Есаков Г. А. и др. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. И. Рарог. М.: ТК Велби, Проспект, 2004. С. 371; Ермакова Л., Комароа М. Цель как признак терроризма / Л. Ермакова, М. Комарова // Уголовное право. 2002. № 2. С. 22-24; Кудин В. А. Преступления террористической направленности: понятие и комплексная характеристика: Научно-практическое пособие. Белгород: БелЮИ МВД России, 2006. С. 62. Чернокозинская С. В. Приготовление к преступлению: понятие и основания криминализации, влияние на квалификацию преступления и наказание: Монография / Под ред. Н. А. Лопашенко. Тамбов: Першипа, 2006. С. 100. |
"Уголовная ответственность за содействие террористической деятельности: тенденции современной уголовной политики: Моногр... Документ предоставлен КонсультантПлюс Дата сохранения: 27.04.2015 КонсультантПлюс надежная правовая поддержка www.consultant.ru Страница 31 из 56 полное отсутствие психологической идентификации с жертвами; ощущение особого назначения, своей избранности в связи с исполнением чрезвычайно важной и почетной миссии; бессознательное влечение к смерти, в которой они видят не небытие, а некий рубеж, за которым начинается новое существование, гораздо более счастливое и радостное; восприятие смерти, своей и чужой, не как наивысшей катастрофы, а как перехода в новое бытие, решения актуальной и сложной проблемы <87>. -------------------------------<87> См.: Этнорелигиозный терроризм. С. 79 81. Как отмечалось в докладе Гражданской комиссии по правам человека о роли психиатрических средств и способов в порождении международного терроризма, методы, используемые теми, кто готовит террористов, включают применение препаратов в сочетании с психологической и идеологической обработкой. По мнению авторов доклада, терроризм не присущ человеческой природе. Смертниками не рождаются ими становятся. В конечном счете, терроризм это плод усилий сумасшедших, помешанных на разрушении. Эти сумасшедшие, как правило, результат применения психологических и психиатрических методов, нацеленных на контроль над разумом и поведением. Смертники не разумны это слабые духом и податливые личности, психологически подготовленные к тому, чтобы безжалостно убивать невинных людей, и безразличные к своей собственной жизни. Это искусственно созданные убийцы <88>. -------------------------------<88> Следует отметить, что применение подобных методик известно еще с древних времен. Обратимся к истории происхождения слова "assassin", означающего "убийца" в ряде европейских языков. В 1090 г. Хасан ибн ас-Саббах создал в горной крепости к югу от Каспийского моря карательный отряд под названием "Орден Исмаила". Прежде чем начинать тренировки будущих убийц, их приводили в бессознательное состояние одурманивающими веществами. Затем их доставляли в великолепный сад, где они получали удовольствие от царившей роскоши и красивых женщин. После того, как будущие убийцы вдоволь наслаждались плотскими утехами, их приводили в чувство и снова возвращали в тренировочный лагерь к Хозяину. Он убеждал учеников в том, что они все время находились рядом с ним и что никакого дивного сада не было; они всего лишь испытали вкус рая, ожидающего их в случае успешно выполненной карательной миссии. Поскольку для одурманивания интенсивно использовался гашиш, убийц стали назвать "хашишийн", а позднее "assassin". На практике возникает вопрос о моменте окончания вовлечения в совершение преступления террористического характера. Возможны два варианта правовой оценки. Первый вариант это считать оконченным указанное посягательство с момента, когда виновный (вовлеченное лицо) осуществит указанные в законе действия (например, террористический акт) либо совершит покушение на соответствующее преступление. Второй вариант признавать моментом окончания данного деяния возникновение умысла (решимости) у вовлекаемого лица совершить какие-либо преступления террористического характера, независимо от того, осуществит ли оно их <89>. -------------------------------<89> См.: Грачева Ю.В., Ермакова Л.Д., Есаков Г.А. и др. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Рарог. М.: ТК "Велби"; Проспект, 2004. С. 371; Кудин В.А. Преступления террористической направленности: понятие и комплексная характеристика: Научнопрактическое пособие. Белгород: БелЮИ МВД России, 2006. С. 62; Бриллиантов А.В. Указ соч. С. 16. Первый вариант квалификации представляется более предпочтительным, хотя бы потому, что является более реальным. Установление же факта "неудавшегося" вовлечения лица в совершение посягательств террористического характера следует расценивать как покушение на преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 205.1 УК РФ. Приготовления к склонению, вербовке или иному вовлечению лица в совершение преступлений террористического характера быть не может, так как последние сами по себе образуют приготовительные действия. Сказанное дает основание для критической оценки высказанного в литературе мнения о возможности приготовления к любому без исключения преступлению, в том числе и с усеченным составом <90>. В последнем случае приготовление возможно только тогда, когда в соответствии с конструкцией данного состава преступления момент его окончания перенесен законодателем на стадию, соответствующую покушению на преступление (например, разбой, посягательство на жизнь сотрудника "Уголовная ответственность за содействие террористической деятельности: тенденции современной уголовной политики: Моногр... Документ предоставлен КонсультантПлюс Дата сохранения: 27.04.2015 КонсультантПлюс надежная правовая поддержка www.consultant.ru Страница 32 из 56 правоохранительного органа и др.). -------------------------------<90> См.: Чернокозинская С.В. Приготовление к преступлению: понятие и основания криминализации, влияние на квалификацию преступления и наказание: Монография / Под ред. Н.А. Лопашенко. Тамбов: Першина, 2006. С. 100. Несложно заметить, что первая из указанных форм рассматриваемого преступления есть не что иное, как соучастие в террористическом акте, захвате заложников и других, обозначенных в ст. 205.1 УК РФ, общественно опасных деяниях. До введения в УК РФ статьи о вовлечении в совершение преступлений террористического характера или ином содействии их совершению лица, вовлекающие других лиц в совершение преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 211, 277, 360 УК РФ, признавались их организаторами или подстрекателями, то есть их действия квалифицировались со ссылкой на ч. 3 или ч. 4 ст. 33 УК РФ. Так, приговором от 25 декабря 2001 г. Радуев был осужден за организацию в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения и оказания воздействия на принятие решений органами власти акта терроризма взрыва на железнодорожном вокзале г. Пятигорска, совершенного Дадашевой и Таймасхановой. Как установлено судом, Радуев с целью противодействия федеральным силам в сентябре 1996 г. создал вооруженное формирование "Армию генерала Дудаева", планировал и подготавливал "боевые операции" в российских городах. В апреле 1997 г. на одном из совещаний в штабе армии Джафаров (начальник штаба) предложил Дадашевой и Таймасхановой совершить приуроченные к годовщине смерти Джохара Дудаева взрывы на железнодорожном вокзале г. Пятигорска или в аэропорту г. Минеральные Воды. Руководствуясь корыстной мотивацией (в частности, Таймасхановой, остро нуждавшейся в деньгах, Джафаров обещал погасить ее долг в сумме 60 млн. неденоминированных рублей), женщины согласились. 23 апреля 1997 г. в кабинете Салмана Радуева Джафаров ознакомил Дадашеву и Таймасханову со взрывным устройством (которое состояло из металлической банки из-под краски, наполненной тротилом), показал, как привести его в боевую готовность, передал им денежные средства (700 тыс. рублей) для проезда до г. Пятигорска и проинструктировал их, как нужно себя вести после взрыва. Джафаров также уверил женщин, что в случае задержания российскими правоохранительными органами их обменяют на пленных российских солдат. 25 апреля 1997 г., после неудавшейся попытки совершения взрыва на железнодорожном вокзале в Пятигорске, Дадашева и Таймасханова вернулись в Грозный и доложили обо всем Джафарову. Проверив техническое состояние взрывного устройства, он выдал женщинам другое, аналогичное первому. С помощью этого устройства террористкам все-таки удалось совершить 28 апреля 1997 г. взрыв на втором этаже (в зале ожидания) железнодорожного вокзала г. Пятигорска. В этой части действия Радуева были квалифицированы Верховным Судом Республики Дагестан по ч. 3 ст. 33 и ч. 3 ст. 205 УК РФ <91>. С позиции действующего законодательства действия Радуева надлежит квалифицировать как вовлечение лиц в совершение террористического акта, т.е. по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ. Причем по правилам квалификации преступлений (при конкуренции общей и специальной нормы) дополнительной правовой оценки по ч. 3 ст. 33 и ч. 3 ст. 205 УК РФ не требуется. -------------------------------<91> Дело N 2-177-202/01 г. // Архив Верховного Суда Республики Дагестан. Между тем большинство авторов придерживаются иной точки зрения, основанной на позиции Верховного Суда РФ, правда, касающейся иной категории дел <92>. Так, И.Е. Елизаров предлагает квалифицировать действия лица, вовлекающего другое лицо в совершение преступления террористического характера, осуществляющего вооружение или обучение в целях совершения указанных преступлений и финансирование акта терроризма, по совокупности ст. 205.1 и соответствующей статьи Особенной части УК РФ, предусматривающей ответственность за совершение конкретного преступления, со ссылкой на ст. 30 и (или) ст. 33 УК РФ <93>. С.М. Кочои также считает, что, если виновному удалось вовлечь другое лицо в совершение преступления террористического характера, он должен отвечать по соответствующей части ст. 205.1 и по ст. ст. 205, 206, 208, 211, 277 или 360 со ссылкой на ст. 33 УК РФ <94>. Нам этот вариант квалификации представляется противоречащим положениям ч. 2 ст. 6 УК РФ, формулирующей принцип справедливости. Действительно, согласно обозначенной позиции И.Е. Елизарова и С.М. Кочои, виновное лицо должно дважды отвечать за одно и то же деяние: первый раз за подстрекательство к совершению преступления террористического характера в форме вовлечения в совершение преступления террористического характера по ст. 205.1 УК РФ, второй фактически также за подстрекательство к совершению преступления террористического характера по ч. 4 ст. 33 и |