|
обесцениванием значительной части прежнего опыта в условиях резких социальных трансформаций'. Аналогичные результаты были получены также и в результате анализа рыночного преобразования экономики бывшей Чехословакии. По данным Р. Чейса, в 1993 году в Чехии норма отдачи образования составляла 5,2% в сравнении с 2,4% в 1984 году. В Словакии соответствующие сдвига оказались существенно меньше, что Р. Чейс объясняет меньшей степенью последовательности рыночного реформирования ее экономики2. Россия в этом отношении представляет собою отклоняющийся случай. Несмотря на то, что здесь была создана одна из лучших в мире систем среднего образования, и предоставлялись широкие возможности доступа к высшему образованию, материальные стимулы к повышению образовательного уровня были незначительными в советский период, и существенно не выросли в эпоху рыночной трансформации. В последнем десятилетии существования Советского Союза неэффективность использования в экономике накопленного человеческого капитала стала своеобразным «общим местом» критических выступлений против так называемой административно-командной системы. Заработная плата, получаемая специалистами с высшим образованием, в целом ряде случаев уступала доходам лиц, занятых менее квалифицированным ручным трудом. Шахтер или водитель грузовика зарабатывал существенно больше, чем врач, преподаватель вуза или научный работник. Однако и в те годы существовали области, где труд высокообразованных специалистов оплачивался по советским меркам весьма неплохо, в особенности с учетом неденежных форм вознаграждения. Это касалось, в первую очередь, предприятий и научных институтов, связанных с ВПК. 'Krueger A., Pischke .Т . A Comparative Analysis of East and West German Labor Markets: Before and After Unification/ Differences and Changes in Wage Structure. Chicago: University of Chicago Press, 1995. 2Cm.: Chitse R. Markets for Communist Human Capital: Returns to Education and Experience in the Czech Republic and Slovakia// Industrial & Labor Relations Review. 199S. -Vol. 51.-P.401-424. |
тийных коммунистических политических системах постепенно переходит в руки слоя технократической интеллектуальной элиты. Поэтому с позиции этой теоретической перспективы казалось логичным, что переход к рыночной экономике и отказ от централизованного регулирования заработной платы должны привести к повышению нормы отдачи от инвестиций в человеческий капитал, поскольку руководители предприятий смогут свободнее применять не только карьерные, но и материальные рычаги стимулирования работников. Эмпирические исследования, проведенные в середине 90-х годов в странах с переходной экономикой, в целом подтвердили эти ожидания. Однако, выяснилось, что ситуация разнится очень сильно в зависимости от конкретных условий посткоммунистической трансформации в разных странах. В восточных землях Германии после объединения структура доходов населения и эффективность частных инвестиций в человеческий капитал довольно быстро приблизились к показателям западных земель. При этом норма отдачи образования, исчисляемая по уравнению заработной платы Дж.Минцера, возросла, а норма отдачи профессионального опыта, наоборот, упала, что объясняется обесцениванием значительной части прежнего опыта в условиях резких социальных трансформаций1. Аналогичные результаты были получены также и в результате анализа рыночного преобразования экономики бывшей Чехословакии. По данным Р. Чейса, в 1993 году в Чехии норма отдачи образования составляла 5,2% в сравнении с 2,4% в 1984 году. В Словакии соответствующие сдвиги оказались существенно меньше, что Р.Чейс объясняет меньшей степенью последовательности рыночного реформирования её экономики2. 1См. Krueger A., Pischke J. A Comparative Analysis of East and West German Labor Markets: Before and After Unification»' Differences and Changes in Wage Structure. Chicago: University of Chicago Press, 1995. 2 Cm.: Chase R. Markets for Communist Human Capital: Returns to Education and Experience in the Czech Republic and Slovakia// Industrial & Labor Relations Review. 1998. Vol. 51.-P. 401-424. 86 Россия в этом отношении представляет собою отклоняющийся случай. Несмотря на то, что здесь была создана одна из лучших в мире систем среднего образования, и предоставлялись широкие возможности доступа к высшему образованию, материальные стимулы к повышению образовательного уровня были незначительными в советский период, и существенно не выросли в эпоху рыночной 'фанеформации. В последнем десятилетии существования Советского Союза неэффективность использования в экономике накопленного человеческого капитала стала своеобразным «общим местом» критических выступлений против так называемой административно-командной системы. Заработная плата, получаемая специалистами с высшим образованием, в целом ряде случаев уступала доходам лип, занятых менее квалифицированным ручным трудом. Ш ахтёр или водитель грузовика зарабатывал существенно больше, чем врач, преподаватель вуза или научный работник. Однако и в тс годы существовали области, где труд высокообразованных специалистов оплачивался по советским меркам весьма неплохо, в особенности с учётом неденежных форм вознаграждения. Это касалось, в первую очередь, предприятий и научных институтов, связанных с ВПК. Впрочем, в советский период не проводились эмпирические исследования, которые могли бы послужить основанием для сравнения частных норм отдачи от инвестиций в человеческий капитал до рыночных реформ и после их проведения. За рубежом оценку эффективности советского человеческого капитала пытались осуществить на основании анализа результатов опросов эмигрантов из СССР. П. Грэгори и Дж. Колхэйз изучили материалы опросов бывших советских граждан, эмигрировавших в США в период между 1979 и 1982 годами1. Согласно выводам американских исследователей, порма отдачи от инве1См.: Gregory P., Kohlhase J. The Earnings of Soviet Workers: Evidence from the Soviet Interview Project// Review ofEconomics and Statistics. 1988. -Vol.70. P. 23-35. 87 |