|
стран; следовательно; их внимательное прочтение способно помочь нам ответить на вопрос о том; какие перспективы: могут ожидать нашу страну в XXI веке. В проделанной работе мы стремились, показать, что в последние годы явления, представлявшиеся прежде простыми и понятными, обретают новую глубину, а для их объяснения оказываются недостаточными традиционные экономические и социальные теории. Мы обращали: внимание на то, что технологический-прогресс, рассматриваемый обычно в качестве предпосылки создания более экономных и быстродействующих производств, в качестве базы дляфазвертывания информационной революции, приводит в то же самое время к далеко не столь очевидному, но гораздо более масштабному изменению, освобождая* мир от традиционных форм частной; собственности и наделяя человека невиданными ранее степенями; свободы. Мы отмечали, что? модификация мотивов и стимулов человеческой деятельности, никем не оспариваемая в последнее время; является, в гораздо меньшей мере частной проблемой оптимизации производственных и сервисных компаний; но в гораздо? большей; служит предпосылкой? преодоления эксплуатации человека человеком' и основой становления социальных отношений постэкономического? общества. И наконец; мы подчеркивали,. что изменение современного производства как под воздействием новых технологий; так:, и в связи с изменяющимися предпочтениями потребителей, в совокупности с формированием принципиально новой структуры потребностей, не столько приводит к смене маркетинговых парадигм, сколько радикально трансформирует всю систему организации^ обмена и знаменует собой переход от традиционного рыночного хозяйства к некоему подобию дарообмена, устраняющему действие закона стоимости. На этих примерах мы стремились показать^ насколько богатое и 114 |
123 Во-вторых, постиндустриальная концепция материалистична по своему характеру; она признает разделенность всей человеческой истории на три большие эпохи, что также роднит ее с марксистским подходом; в ее рамках прослеживаются причины и следствия глобальных революционных переходов между этими эпохами; и, наконец, в картине постиндустриального общества можно легко увидеть некоторые черты коммунистического общественного устройства, каким оно представлялось основоположникам марксизма. Таким образом, между марксистской и постиндустриальной традицией существует тесная взаимосвязь; сам Д. Белл в Предисловии к российскому изданию «Грядущего постиндустриального общества» пишет: «... но я вовсе не антимарксист... я бы скорее назвал себя постмарксистом, в том смысле, что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме» 290 . На наш взгляд, эта взаимосвязь должна способствовать усвоению данной концепции в рамках постсоветского обществоведения. В-третьих, исследователи, работающие в русле постиндустриальной доктрины, обращаются в первую очередь к анализу социальных проблем, пренебрежение к которым — как в теории, так и на практике — является в сегодняшней России предельно очевидным. Явным диссонансом распространившимся у нас в последние годы рыночным концепциям звучит положение о том, что становление нового общества как социального целого связано с решительным преодолением того состояния, в котором «человек не воспринимает себя активным носителем своих собственных власти и богатства, а чувствует себя усовершенствованной "вещью", зависимой от внешней силы, определяющей смысл его жизни» 291 . Теоретики постиндустриализма констатируют, что современные общества ищут лидерства не через наращивание массового производства благ, а через максимальное развитие (и максимальное использование) своего человеческого потенциала, стремятся заместить экономизированные ценности и приоритеты ценностями и приоритетами социологизированными. Дополнительно говорить о важности и приемлемости такого подхода для России, на наш взгляд, просто излишне. Глубокое знакомство с постиндустриальной теорией представляется сегодня вполне своевременным. Работы ее последователей содержат в себе обобщение многочисленных данных о нынешних тенденциях в развитии западных обществ и о последствиях такого развития для других стран и народов. В трудах представителей данной научной школы находит, на наш взгляд, наиболее адекватное отражение опыт передовых стран; следовательно, их внимательное прочтение способно помочь нам ответить на вопрос о том, какие перспективы могут ожидать нашу страну в XXI веке. Однако основной задачей, которую мы ставили при подготовке данного курса, было не столько продемонстрировать достоинства постиндустриальной теории или обосновать возможности ее использования в российском обществоведении, сколько отметить существенные отличия современного нам мира от того, каким он был во времена формирования постиндустриальной доктрины. В наших лекциях мы стремились показать, что в последние годы явления, представлявшиеся прежде простыми и понятными, обретают новую глубину, а для их объяснения оказываются недостаточными традиционные экономические и социальные теории. Мы обращали внимание на то, что технологический прогресс, рассматриваемый обычно в качестве предпосылки создания более экономных и быстродействующих производств, в качестве базы для развертывания информационной революции, приводит в то же самое время к далеко не столь очевидному, но гораздо более масштабному изменению, освобождая мир от традиционных форм частной собственности и наделяя человека невиданными ранее степенями свободы. Мы отмечали, что модификация мотивов и стимулов человеческой деятельности, никем не оспариваемая в последнее время, является в гораздо меньшей мере частной проблемой оптимизации производственных и сервисных компаний, но в гораздо большей служит предпосылкой преодоления эксплуатации человека человеком и основой становления социальных отношений постэкономического общества. И наконец, мы подчеркивали, что изменение современного производства — как под воздействием новых технологий, так и в связи с изменяющимися предпочтениями потребителей, — в совокупности с формированием принципиально новой структуры потребностей, не столько приводит к смене маркетинговых парадигм, сколько радикально трансформирует всю систему организации обмена и знаменует собой переход от традиционного рыночного хозяйства к некоему подобию дарообмена, устраняющему действие закона стоимости. На этих примерах мы стремились показать, насколько богатое и новое внутреннее содержание скрывается за малоизменившимся внешне обликом постиндустриальной цивилизации. 290 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. С. XCI. 291 Fromm E. The Sane Society. L., 1991. P. 124. |