|
п / г действия (или бездействие) в сфере реализации нормативно-правовых актов» . К такому же выводу приводит и анализ национальных отраслей права, в которых нарушение прав человека запрещено под угрозой применения штрафных санкций. Второе: отсутствует именно общетеоретический подход в исследовании соотношения «защита прав человека» и «охрана прав человека». Признать в качестве такового ставшее крылатым высказывание Н.И. Матузова о том, что «охрана и защита субъективного права или охраняемого законом интереса не одно и то же: охраняются они постоянно, а защищаются только тогда, когда 77 нарушаются. Защита есть момент охраны, одна из ее форм» трудно, поскольку данное утверждение основано на квалификации защиты как формы осуществления охраны прав. Можно согласиться с тем, что содержанием защиты прав человека выступает реализация охранительных полномочий компетентных субъектов, а не осуществление, в том числе и с их помощью, права человека на правовую защиту. По нашему мнению, при рассмотрении данной проблемы следует исходить из того, что и у защиты, и у охраны прав человека общими оказываются и направленность функционального предназначения (и защита, и охрана рассчитаны на правовое обеспечение прав, свобод и законных интересов личности), и содержание организационно-правовые средства его (функционального предназначения) осуществления.Это дает основание полагать, что сравниваемые понятия представляют собой специфические проявления одной и той же, но более общей категории «правовое обеспечение прав человека». Действительно, если «правовое обеспечение интересов, взятое в завершенной целостной системе, представляет собой именно юридическую 7Я форму организации и реализации интересов в обществе» , то правомерно заключить, что и защита прав человека, и их охрана это как раз те Комкова Г.Н. Конституционные принципы правового статуса личности в Российской Федерации // Институт прав человека в России / Г.Н. Комкова, О.В. Шудра,Т.Г. Даурова и др.; Под ред. Г.Н. Комковой. Саратов, 1998. С. 69. тМатузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. С. 131. 78 Шайкенов Н.А. Правовое обеспечение интересов личности. Свердловск, 1990. С. 150. |
женных конфликтов, а также устанавливающих ответственность за преступное нарушение этих прав"63. Отрицание за юридической ответственностью способности выступать правовым средством защиты прав человека ведет к отрицанию и принципа взаимной ответственности личности и государства. Вместе с тем, как справедливо замечает Н.В. Витрук, "Конституционный Суд Российской Федерации стоит на позициях признания принципа взаимной правовой и юридической ответственности государства и личности, паритетных начал в их взаимоотношениях". Обосновывая свое мнение, Н.В. Витрук ссылается на Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 20 декабря 1995 г., в котором подтверждается, что "Гражданин и государство Российской Федерации связаны взаимными правами, ответственностью и обязанностя/ГС ми" . В этой связи надо согласиться с Г.Н. Комковой, которая приходит к выводу о том, что "главным в решении вопроса о защите прав является расширение сферы ответственности государства за издание неправовых законов, также органов государственной власти и их должностных лиц за незаконные действия (или бездействие) в сфере реализации нормативно-правовых актов" . К такому же выводу приводит и анализ национальных отраслей права, в которых нарушение прав человека запрещено под угрозой применения штрафных санкций. См.: Карташкин В.А. Международная защита прав человека (Основные проблемы сотрудничества государств). М., 1976. С. 46. Витрук Н.В. Развитие теории юридической ответственности в решениях Конституционного Суда РФ: Проблемы правовой ответственности государства, его органов и служащих: Круглый стол ж-ла "Государство и право" // Государство и право. 2000. № 3. С. 21. 6 См.: Постановление Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности ряда положение пункта «а» ст. 64 Ук РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Смирнова г. Москва. 20 декабря 1995 года. 66Комкова Г.Н. Конституционные принципы правового статуса личности в Российской Федерации // Институт прав человека в России / Г.Н. Комкова, РОССИЙСКАЯ 41 ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА Второе: отсутствует именно общетеоретический подход в исследовании соотношения "защита прав человека" и "охрана прав человека". Признать в качестве такового ставшее крылатым высказывание Н.И. Матузова о том, что "охрана и защита субъективного права или охраняемого законом интереса — не одно и то же: охраняются они постоянно, а защищаются только тогда, когда нарушаются. Защита есть момент охраны, одна из ее форм" , трудно, поскольку данное утверждение основано на квалификации защиты как формы осуществления охраны прав. Можно согласиться с тем, что содержанием защиты прав человека выступает реализация охранительных полномочий компетентных субъектов, а не осуществление, в том числе и с их помощью, права человека на правовую защиту. По нашему мнению, при рассмотрении данной проблемы следует исходить из того, что и у защиты, и у охраны прав человека общими оказываются и направленность функционального предназначения (и защита, и охрана рассчитаны на правовое обеспечение прав, свобод и законных интересов личности), и содержание организационно-правовые средства его (функционального предназначения) осуществления. Это дает основания полагать, что сравниваемые понятия представляют собой специфические проявления одной и той же, но более общей категории "правовое обеспечение прав человека". Действительно, если "Правовое обеспечение интересов, взятое в завершенной целостной системе, представляет собой именно юридическую форму организации и реализации интересов в обществе" , то правомерно заключить, что и защита прав человека, и их охрана это как раз те юридические формы, в которых и осуществляется право человека на правовую защиту. О.В. Шудра, Т.Г. Даурова и др. / Под ред. Г.Н. Комковой. Саратов, 1998. С. 69. Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. С. 131/О Шайкенов Н.А. Правовое обеспечение интересов личности. Свердловск, 1990. С. 150 |