|
благами, необходимыми для обеспечения социальных, а также природных свойств индивида» Специфика второго направления заключается в стремлении ее представителей обосновать тезис о том, что юридическая природа прав человека вытекает исключительно из их характеристики как субъективных прав человека, при этом имеется в виду несводимость юридической природы субъективного права к объективному . Последовательно отстаивая этот тезис, Б.С. Эбзеев приходит к выводу: «Права человека это такие права, которые принадлежат каждому члену гражданского общества в отличие от привилегий, распределявшихся в зависимости от занимаемого индивидом на социальной лестнице места» . С нашей точки зрения, приведенные подходы к пониманию юридической природы прав человека, в одном случае, идеализируют регулятивноюридический потенциал прав человека (все притязания личности объявляются юридически значимыми, а следовательно, способными осуществлять юридически значимое воздействие на поведение юридически обязанных 1 А субъектов К.Б. Толкачев, А.Г. Хабибулин) , а в другом так и или иначе сводят его или только к объективной (В.А. Карташкин, Е.А. Лукашева) или только к субъективной форме (Б.С. Эбзеев) бытия прав человека. Думается, что отмеченная категоричность имеет, с одной стороны, мировоззренческие корни (стремление не допустить монополии организационно-властных структур в определении юридического содержания прав человека и, таким образом, воспрепятствовать монополизации государством правозащитной активности ), а с другой отражает, во-первых, 139 140 Толкачев К.Б., Хабибулин А.Г. Указ. соч. С. 44. См., например: Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1986. С. 87. 141 Эбзеев Б.С. Конституция. Демократия. Права человека. М.; Черкесск, 1992. С. 120. Надо заметить, что мнение К.Б. Толкачева и А.Г. Хабибулина разделяют и другие ученые. См., например: Фарбер И.Е. Конституционное обеспечение прав советского человека // Конституция СССР и правовое положение личности. М., 1979. С. 76; Кучинский В.А. Личность, свобода, право. М., 1978. С. 29 и др.\ А ^ Такие тенденции со стороны государства замечены в науке. См.: Алексеев С.С. Право: Азбука теория философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 614. |
голыми констатациями . Поэтому надо всемерно способствовать тому, чтобы все права человека были бы закреплены в объективном праве. Однако в реальной действительности такого положения вряд ли можно когда-нибудь добиться. Поэтому привязывние юридической природы прав человека к факту их нормативно-юридического закрепления настораживает многих авторов. Это и подвигает некоторых из них к попыткам отрицания такой связи. Ведь, как замечает Н.И. Матузов, "личность в равной мере нуждается как в объективном, так и в субъективном праве, ибо она тесно связана с обоими из названных феноменов, но связана по-разному. В первом случае эта связь состоит в том, что нормы объективного права регулируют поведение личности, во втором в том, что личность использует те возможности, которые открывают перед ней субъективные права и свободы. Оба вида права необходимы ей как ценности, через которые она реализует себя, свой социальный, юридический и нравственный потенциал, свои интересы" . Анализ соответствующей литературы показывает, что сложилось два направления, в рамках которых и осуществляются указанные попытки. Особенностью первого направления является расширение юридической природы прав человека путем отождествления её со всеми требованиями личности. Так, например, К.Б. Толкачев и А.Г. Хабибулин полагают, что права человека "это требования личности, обусловленные уровнем развития общественных отношений и направленные на пользование определенными благами, необходимыми для обеспечения социальных, а также природных свойств индивида" . Специфика второго направления заключается в стремлении её представителей обосновать тезис о том, что юридическая природа прав человека вытекает исключительно из их характеристики как субъективных прав человека, Матузов Н.И. Право и личность // Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 1997. С. 246. 91Там же. С. 245. 51 52 при этом имеется ввиду несводимость юридической природы субъективного права к объективному . Последовательно отстаивая этот тезис, Б.С. Эбзеев приходит к выводу: "Права человека —это такие права, которые принадлежат каждому члену гражданского общества в отличие от привилегий, распреде-4 лявшихся в зависимости от занимаемого индивидом на социальной лестнице н94 места . С нашей точки зрения, приведённые подходы к пониманию юридической природы прав человека, в одном случае, идеализируют регулятивноюридический потенциал права человека (все притязания личности объявляются юридически значимыми, а следовательно, способными осуществлять юридически значимое воздействие на поведение юридически обязанных ос субъектов К.Б. Толкачев А.Г. Хабибулин) , а в другом —так и или иначе сводят его или только к объективной (В.А. Карташкин, Е.А. Лукашева) или только к субъективной форме (Б.С. Эбзеев) бытия прав человека. Думается, что отмеченная категоричность имеет, с одной стороны, мировоззренческие корни (стремление не допустить монополии организационновластных структур в определении юридического содержания прав человека и, таким образом, воспрепятствовать монополизации государством правозащитной активности ), а с другой отражает, во-первых, отсутствие в отечественном правоведении общепризнанного понимания соотношения объектив92Толкачев К.Б., Хабибулин А.Г. Указ. соч. С. 44. 9См., например, Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов. 1986. С. 87. 94 См.: Эбзеев Б.С. Конституция. Демократия. Права человека. МоскваЧеркесск, 1992. С. 120.ПГ Надо заметить, что мнение К.Б. Толкачева и А.Г. Хабибулина разделяют и другие ученые. См., например: См., например: Фарбер И.Е. Конституционное обеспечение прав советского человека // Конституция СССР и правовое положение личности. М., 1979. С. 76; Кучинский В.А. Личность, свобода, право. М., 1978. С. 29; и др. 53 ного и субъективного права, а во-вторых, недооценку многими учеными значения решения этой проблемы для нужд юридической практики защиты прав человека. Последнее замечание связано с расширяющимся в правоведении мнением о том, что в "настоящее время категория естественных прав сохранилась в основном на уровне доктринальных разработок, а в практике конституционных судов отошла на второй план и уступила место позитивистской трактовке прав и свобод. В соответствии с теорией юридического позитивизма они действуют только в той мере и в таком объеме, в каком гарантируются конституцией и законами" . С приведенным взглядом трудно согласиться по следующим двум основаниям. Во-первых, некорректно отождествлять понятие прав человека с их гарантированием. Во-вторых, согласие с указанной точкой зрения вольно или невольно, но в обязательном порядке приведет к затуханию новой для отечественного суда функции функции правотворчества. В то время как именно с её расширением многие авторы связывают процесс реформирования и дальнейшего развития национального права. Так, например, О.Н. Василенко пишет: "...Для современной России особое значение приобретают проблемы судебного правотворчества. Принципиальная допустимость и пределы судебного правотворчества, являются достаточно подвижными, изменяемыми категориями, которые образуют в различных правопорядках разные, подчас уникальные, комбинации. Каковы основные характеристики современного российского судебного правотворчества, его интеллектуальные источники и правовые формы, а также возможные перспективы, степень их желательности для формирующейся правовой системы России эти вопросы по степени акТакие тенденции со стороны государства замечены в науке. См.: См.: Алексеев С.С. Право: Азбука теория философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 614. 07 См.: Ледях И.А. Опыт функционирования механизмов защиты прав и свобод человека и гражданина в зарубежных государствах // Общая теория прав человека. / Ответ, ред. Е.А. Лукашева. М., 1996. С. 346. |