|
мер, таких, как профессора Ж.Адда (J.Adda), О.Дольфюс (O.Dollfus) и политолог А.Провизор (A.Provisor). Они считают, что картина глобальных процессов выглядит значительно менее однородной, чем упрощенное описание ее в терминах свободной конкуренции между производителями разных стран мира [La nouvelle économie mondiale, 1997, р.37]. Много сторонников такого подхода в Германии и других странах. Процесс глобализации, таким образом, понимаемый как выражение самой широкой человеческой общности, взаимовоздействия и взаимозависимости в разных сферах, получает в наши дни более объективное содержание. Это находит выражение в концепциях, рассматривающих глобализацию в качестве ключевой идеи для человечества в XXI веке. Можно сказать, что по-настоящему глубокие исследования и осмысление процесса глобализации, его сущностных основ, противоречий и перспектив еще только предстоит осуществить. Беря за основу нашего анализа выяснение экономических основ, тенденций и последствий глобализации как всеобщего проw цесса интернационализации производства и хозяйственной жизни на ее совреі / меннои интенсивной стадии, мы понимаем всю сложность и многоаспектность проблемы, которая с трудом поддается осмыслению только в чисто экономических параметрах и категориях. Важно раскрыть следующие вопросы: чем может завершиться глобализация, как она соотносится с процессом и теорией модернизации, с тенденциями к национальной самоидентификации, интеграции и дезинтеграции в современном мире, каковы геополитические, культурные, социальные и институциональные аспекты формирования глобальной общности и др. В процессе глобализации каждая реально действующая тенденция имеет свою контртенденцию. Вопрос же заключается в том, насколько разрушительными могут оказаться эти противодействующие силы для всей глобальной конструкции, сможет ли она устоять перед хаосом нагромождения самых разных принципов, тенденций, организационных структур и т.д.? На наш взгляд, важно прояснить и другой вопрос: в какой мере противодействующие тенденции имманентны самому процессу глобализации, а в какой 50 |
США, была резко сокращена иммиграция, центральные банки стали проводить более интервенционистскую и не всегда эффективную политику, со всей остротой встал вопрос о национальном протекционизме. Джон Мейнард Кейнс описал подобное развитие событий в своем очерке «Национальная самодостаточность» (1933): «Пусть товары будут домашнего происхождения везде, где это только разумно и возможно; и, сверх всего, пусть финансы будут главным образом национального происхождения». Почти всеобщая критика свободных рыночных отношений и поиски путей регулирования сопровождались, например, тем, что в папской энциклике кризисного 1931 года «Quadragesimo Anno» католическая церковь поставила вопрос о выборе «третьего пути» между капитализмом и социализмом. В последующие годы развитием этого подхода можно считать мощный расцвет конвергентных теорий. В наши дни процесс глобализации, понимаемый как выражение самой широкой человеческой общности, взаимовоздействия и взаимозависимости в разных сферах, получает новое объективное содержание. Это находит выражение в концепциях, рассматривающих глобализацию в качестве ключевой идеи для человечества в XXI веке. Несмотря, однако, на то, что само слово «глобальное» употребляется уже более четырех веков, термины «глобализация» и «глобализм» применительно к современным международным процессам появились в западных толковых словарях не ранее начала 60-х годов прошлого века. А в академических исследованиях концепция глобализации активно обсуждается только с середины 80-х годов. Западные исследователи отмечают, что еще в 1994 году в каталоге Библиотеки конгресса США упоминалось всего лишь 34 названия книг, содержавших термин «глобализация» и производные от него, а самая ранняя работа относилась к 1987 году. Таким образом, можно сказать, что по-настоящему глубокие исследования и осмысление процесса глобализации, его сущностных основ, противоречий и перспектив еще только предстоит осуществить. Например, не ясно, чем может завершиться глобализация, как она соотносится с процессом и теорией модернизации, с тенденциями к национальной самоидентификации, интеграции и дезинтеграции в современном мире, каковы геополитические, культурные социальные и институциональные аспекты формирования глобальной общности и др. Беря за основу нашего анализа выяснение экономических основ, тенденций и последствий глобализации как всеобщего процесса интернационализации производства и хозяйственной жизни на ее современной интенсивной стадии, мы понимаем всю сложность и многоаспектность проблемы, которая с трудом поддается осмыслению только в чисто экономических параметрах и категориях. Ученые, например, задаются вопросом, возможно ли, что «в глобализованном мире вся планета будет представлять собой единое общество и единую культуру?» (М.Уотерс); означает ли глобализация интеграцию разных политик и культур? (И.Валлерстайн)4; насколько сужение сферы действия государственного суверенитета означает угрозу международной системе государств? (Bull Н.), какова роль и каковы изменения в отношениях социальных субъектов глобализации, т.е. в чисто человеческой, личностной сфере общественной жизни; ведет ли глобализация в конечном счете к общечеловеческой консолидации или будут усиливаться энтропийные, разрушительные процессы, выражением чего уже сейчас служит маргинализация отдельных стран в условиях новой планетарной конструкции, а внутри обществ на уровне социальных связей индивидуализация социального поведения людей, которое все менее подвержено социетальным и культурным эталонам. 3Waters M. Globalization. L., N. Y., 1996-XIV, p. 3.j Wallerstain I. The modern world-system. San-Diego, N. Y., etc. Academic press, 1989. 5 Bull H. The anarchical society, N. Y., 1977; Rosenau J. The study of global interdépendance Rosenau J. Turbulence in world politics. Princeton, 1990. Направленность этих и других дискутируемых проблем свидетельствует о том, что в процессе глобализации каждая реально действующая тенденция имеет свою контртевденцию. Вопрос же заключается в том, насколько разрушительными могут оказаться эти противодействующие силы для всей глобальной конструкции, сможет ли она устоять перед хаосом нагромождения самых разных принципов, тенденций организационных структур и т.д.? На наш взгляд, важно прояснить и другой вопрос. А именно. В какой мере противодействующие тенденции имманентны самому процессу глобализации, а в какой мере они обострены и могут принять разрушительный характер под влиянием разнонаправленных факторов, выражающих субъективные устремления членов мирового сообщества и создающих особую угрозу глобальной безопасности. Таким образом, основой нашего методологического подхода является во-первых, признание антиномичности, противоречивости процесса глобализации, и, во-вторых, отделение сущностных противоречий, имманентно присущих глобальным тенденциям, от тех, которые могут являться результатом разной реакции на них субъектов глобализующегося мира. Подтверждением первого положения служит опровержение практикой неолиберальной концепции нового мирового порядка, как царства всеобщего равенства, свободы и благоденствия, т.е. в свое время нашумевшей и широко обсуждавшейся концепции «конца истории» американского профессора Ф.Фукуямы, толчком для которой послужил конец противостояния двух мировых общественных систем. (О конкретных проблемах в социальноэкономической и финансовой сферах глобальной экономики, внутренне присущих ей противоречиях мы будем далее говорить подробно). Здесь же приведем цитату, которая, на наш взгляд, весьма красноречиво подтверждает важность второго аспекта нашего методологического подхода о необходимости учета разной реакции на процессы глобализации субъектов |