|
ских (бюрократических) связей, а также других разнообразных неформальных отношений. Здесь мы вплотную подошли к следующему противоречию, которое можно выразить формулой «регулирование —дерегулирование», то есть противоречие во взаимодействии двух разнонаправленных координационных механизмов: свободного рынка и организационной иерархии. Тесное переплетение этих взаимоисключающих тенденций стало свойственно именно эпохе глобализации. Организационная иерархия всегда была предметом внутрифирменного или внутригосударственного устройства (под государством в данном случае понимается сам институт). Экономические отношения между фирмами в рыночном обществе оставались рыночными даже в случаях государственного вмешательства. Международные экономические отношения между государствами, а также предпринимателями и организациями также базировались на рыночной основе. С развитием рынка и повсеместным распространением рыночных принципов в глобальном масштабе в конце XX века субъекты глобальных рынков ощутили потребность в усилении инструментов регулирования. Выражением такой потребности, во-первых, стало более активное участие государства в поддержании конкурентоспособности своих производителей, а вовторых, интенсификация процесса строительства наднациональных экономических структур (Мирового Банка, МВФ, ВТО), призванных регулировать процессы именно в экономической сфере. Поскольку участниками подобных международных структур выступают не частные лица и не корпорации, а правительства, переплетение экономических и неэкономических инструментов координации рыночных отношений в мире стало сегодня фактически неразделимым. Такая «диффузия» особенно свойственна наиболее развитым странам, где одновременно с провозглашением курса на всеобщую либерализацию вводятся замаскированные протекционистские меры, усиливается государственное вмешательство в экономику. Когда экономика стала превращаться в мировое хозяйство и становиться поистине глобальной, рыночный механизм стал проникать в такие сферы общества, которые ранее находились вне рыночных отношений. В то же время рас |
показывает его идеологическую, моральную и этическую несостоятельность, несовместимость с демократией и даже с чисто экономической целесообразностью, поскольку в своем конечном свободном самовыражении рыночные силы могут «привести к падению мировой системы капитализма». Предупреждая об опасностях искаженной формы открытого общества, каким является современная система мирового капитализм, Дж.Сорос призывает осмыслить новую реальность, признать ошибки и принять решения по их устранению, чтобы предотвратить разрушение самого капитализма. Представляется, что именно подобные ситуации имеет в виду и ИЛЗаллерстайн, когда пишет о важности и ответственности человеческого выбора в критические моменты истории. Вопрос только в том, насколько можно «подправить» капитализм, его экспансионизм как выражение сущностных качеств не только в территориально-пространственном измерении, но и в распространении на все сферы жизни общества, коммерциализации и преобразовании его устоев на рыночных началах. Об этом осторожно намекает и Дж.Сорос, когда говорит, что «рыночный фундаментализм» протискивается в нерыночный сектор». Все это делает возможность правильного исторического выбора пути развития довольно проблематичной. Примерно ту же мысль подчеркивает он, когда утверждает, что «политический процесс (процесс принятия решений Г.А.) функционирует менее эффективно, чем рыночный механизм. Недостатки политического процесса приобрели еще большую остроту, когда экономика стала превращаться в мировое хозяйство становиться поистине глобальной, а рыночный механизм стал проникать в такие сферы общества, которые ранее находились вне рыночных отношений» . 34 Дж.Сорос. Кризис мирового капитализма. М., Инфра-М, 1999, стр.217. |