|
131 Коста убедительно доказывал, что эти доводы не имеют фактических оснований. Он выяснил, что в школе обучались девочки из горных селений Нар, Зарамаг, Ход, Мизур, Садон, Мамисон, Карца, Даргавс, Хидикус. Коста также писал, что ни одна осетинка выпускница Ольгинской школы не покинула своих родных ради городской жизни, а учительницами приходских школ все они стать не могли по той простой причине, что таких школ было мало, а в период с 1884 по 1887 не было ни одной приходской школы ведения «Общества». Коста уверял, что девушки после окончания школы возвращались в родные аулы, внося свет христианского благовоспитания в дымные сакли своих родителей; затем выходили замуж за своих же сельских учителей, причетников и даже простых сельчан и делались примерными хозяйками, любящими женами и достойными удивления матерями воспитательницами нарождающегося поколения. Коста разоблачил планы комиссии, показал, что преобразование школы в действительности не входило в ее планы, что «Обществу» гораздо выгоднее было оплачивать обучение девушек в духовных женских епархиальных училищах. Содержание владикавказской девичьей осетинской школы обходилось в три раза дороже, чем выплата стипендий в училищах равному числу учениц. Комиссия собиралась не преобразовать школу, а закрыть ее, оставив до конца учебного года своих стипендиаток, большинство которых были русскими. Коста определил эту ситуацию как самый беззастенчивый произвол. Такая активная позиция Коста и всей осетинской интеллигенции дали благоприятный результат —школа была возвращена осетинам и вновь разместилась в осетинской части города. Коста считал, что если школа будет преобразована, она сможет оказать неоценимую услугу всему краю. Он был крайне недоволен составом преподавателей. «Настоящая начальница и ее предшественница ничего общего с педагогикой не имеют... При первой из них, несмотря на то, что |
Коста убедительно доказывал, что эти доводы не имеют фактических оснований. Он выяснил, что в школе обучались девочки из горных селений Нар, Зарамаг, Ход, Мизур, Садон, Мамисон, Карца, Даргавс, Хидикус. Коста, также писал, что ни одна осетинка выпускница Ольгинской школы не покинула своих родных ради городской жизни, а учительницами приходских школ все они стать не могли по той простой причине, что таких школ было мало, а в период с 1884 по 1887 не было ни одной приходской школы ведения «Общества». Коста;уверял, что>девушки; после окончания; школы возвращались в родные аулы, внося свет христианского благовоспитания в■дымные сакли; своих родителей; затем выходили замуж за своих же сельских учителей, причетников; и даже простых сельчан и делались примерными хозяйками; любящими женами и достойными удивления матерями —воспитательницами нарождающегося поколения. Костаразоблачил планы комиссии, показал, что преобразование школы в действительности не входило в ее планы, что «Обществу» гораздо выгоднее было оплачивать обучение девушек в духовных женских епархиальных училищах. Содержание владикавказской девичьей осетинской школы обходилось в три раза дороже, чем выплата стипендий в училищах равному числу учениц. Комиссия;собиралась не преобразовать школу, а закрыть ее, оставив до конца учебного года своих стипендиаток, большинство которых были русскими. Коста определил эту ситуацию как самый беззастенчивый произвол. Такая активная позиция Коста;и всей осетинской интеллигенции дали благоприятный результат —школа была возвращена осетинам и вновь разместилась в осетинской части города; Коста считал, что если школа будет преобразована, она сможет оказать неоценимую услугу всему краю. Он был крайне недоволен составом преподавателей. «Настоящая начальница иг ее предшественница ничего общего'с педагогикой:не имеют... При первой из них, несмотря на то, что она морила пансион голодом и холодом и большую половину года кормила |