|
139 гончарному, ткацкому и другим видам производства. Во всей Терской области Кадгаронская мастерская была единственной, к тому же она имела большой успех на отчетной выставке в Петербурге. Подобные школы были направлены на подготовку учительниц для ткацких мастерских при женских школах. В них принимали девушек с 13 лет, окончивших одноклассные школы. Курс обучения был рассчитан на 2 года. Г. Баев подверг тщательному анализу программу учебной мастерской, которая предполагала изучение теории ткацкого дела, знакомство учениц с устройством станка, со структурой ткани, с составлением узоров, с видами переплетения тканей, с техникой обработки шерсти, шелка. Программа также предусматривала освоение техники вязания на спицах, вязания кружев, скатертей и наволочек крючком, шитья на машинке и вручную, вышивания крестом на канве шерстью, гарусом и шелком, вышивания серебром и золотом, плетения, скручивания и окрашивания шелка. Г. Баев считал, что такая подготовка могла помочь людям удовлетворить личные потребности в хорошей одежде. В этом он видел главную значимость профессионального женского образования и называл это «великим делом». Что касается сбыта продукции, получения серьезных денежных доходов, он был настроен скептически, считая, что реальные жизненные обстоятельства вовсе не способствовали широкому развитию кустарных промыслов. Баев всячески одобрял Кадгаронское сельское общество, его стремление материально и морально поддержать учебно-ткацкую мастерскую. Он писал, что «...передовым членам этого общества делают великую честь поддержка всего этого полезного для целого края начинания, в хорошее будущее которого нельзя не верить, ибо будущее все за великим 221школьным делом в жизни каждого народа», 221 Баев Г. Кадгаронская учебно-ткацкая и рукодельная мастерская // Терские ведомости, 1904. № 225. |
с просьбой о выделении стипендий? для девушек, желающих получить высшее медицинское образование [51]. Большое внимание Г.Баев уделял женскому профессиональному образованию. В своей статье «Кадгаронская учебно-ткацкая и рукодельная мастерская» онрассказывал об опыте подобных учебных заведений в России^ где в земских мастерских обучали корзиночному, кожевенному, столярному, гончарному, ткацкому и другим видам; производства. Во всей; Терской области Кадгаронская*мастерская была единственной, к тому же она имела большой успех наотчетной выставке в Петербурге. Подобные школы; были направлены на подготовку учительницдля ткацких мастерских при женских школах. В них принимали девушек с 13 лет, окончивших одноклассные школы: Курс обучения был рассчитан»на■;2 года.л Г.Баев подверг тщательному анализу программу учебной мастерской, которая•предполагала изучение теории ткацкого дела, знакомство учениц с устройством станка, со*структурой ткани, с составлением узоров, с видами переплетения тканей, с техникой обработки шерсти, шелка. Программа также предусматривала освоение техники вязания на; спицах, вязания кружев, скатертей и наволочек крючком, шитья на машинке и вручную, вышивания крестом? на канве шерстью, гарусом и шелком, вышивания серебром и: золотом, плетения, скручивания и окрашивания шелка. Г.Баев. считал, что такая подготовка могла помочь людям удовлетворить личные потребности в хорошей одежде. В этом он видел главнуюзначимость профессионального женского образования и называл это «великим делом». Чтокасается сбыта продукции, получения серьезных денежных доходов, он был настроен! скептически, считая, что реальные жизненные обстоятельства вовсе не способствовали широкому развитию кустарных промыслов. Баев всячески?одобрял Кадгаронское сельское общество, его стремление материально и морально поддержать учебно-ткацкую мастерскую. Он писал, что «... передовым членамtэтого общества? делают великую честь поддержка всего этого полезного для целого края начинания, в хорошее будущее которого нельзя не верить, ибо будущее все за великим школьным делом в жизни каждого народа» [51]. Представители, осетинскогопросветительства особое внимание уделяли; Осетинскому Ольгинскому девичьему приюту. В среде национальной интеллигенции почти не было тех, кто оставался равнодушным к судьбе школы, не выступил бы по этому поводу в газетах, на заседаниях, собраниях культурно-просветительских, обществ Владикавказа. Так, в одной только газете «Казбек» в 1900 —1906 годах было помещено1 более 35 статей: (весьма крупных) об этой школе. Чаще всего печатались такие видные деятели осетинской культуры, как Х.Уруймагов, Г.Дзасохов, Г.Цаголов, А.Медоев, А.Цаллагов и другие. В 1914 году газета «Терская жизнь» открыла рубрику «Эмансипация мусульманской женщины», где публиковала анкеты — интервью с известными людьми, в том числе представителями горской интеллигенции. В поддержку женского движения выступили; в основном; представители осетинской интеллигенции. А.Г.Датиев рассматривал проблему с религиозных позиций; и признавал, что ислам еще не созрел для положительного восприятия женского движения. Весь консерватизм ислама он объяснил «некультурностью» мулл, отсутствием духовных школ, а сторонникам эмансипации рекомендовал в полемике с мусульманскими священниками ссылаться на Коран и шариат, где, якобы, не усматриваются различия между полами,, и на арабскую историю, богатую женскими именами в поэзии, науке, философии. А.Г.Датиев считал необходимой культурно-просветительскую деятельность, среди мусульманок, и прежде всего, основание женских школ [105]. Видный представитель осетинской интеллигенции Цоцко Амбалов поддерживал:идею создания общества мусульманских женщин:с оговоркой, нго это будет не данью моде, а серьезным делом. Он уверял читателей «Терской жизни» в том; что мусульманки на Северном Кавказе — не |