тыванию имевшихся школ, небольших животноводческих ферм, магазинов, клубов, хлебопекарен, фельдшерских и акушерских пунктов, ликвидации автобусных маршрутов и остановок на малорентабельных направлениях, связывающих малые поселения с крупными, что, в сущности, означало активное вытеснение людей из привычных мест жительства. Особую роль в описанных выше процессах играли партийные и государственные органы Мордовии. Так, 27 декабря 1974 г. состоялся пленум Мордовского обкома КПСС, который обсудил вопрос «О мероприятиях по дальнейшему совершенствованию спезщализации и концентрации сельскохозяйственного производства и социально-экономического развития колхозов и совхозов Мордовской АССР». Именно на нем фактически был принят блок решений о дальнейшей реорганизации колхозов, ликвидации «неперспективных» сел и деревень и т.п. На следующий день очередная сессия Верховного Совета Мордовской АССР одобрила решения пленума205. Достаточно часто деятельность Мордовского областного комитета КПСС по руководству сельскохозяйственным производством в республике сводилась к организации идеологических кампаний, декадников и т.п. Партийные органы, вопреки неоднократным решениям о расширении хозяйственной самостоятельности колхозов и совхозов, регламентировали их деятельность до мелочей, подчинив диктату аппарата. Ими определяли сроки посева и уборки, рационы кормления животных, набор сельскохозяйственных культур и их урожайность, количество и виды скота. Несколько иным было положение государственных органов республики. В соответствии с Конституцией Мордовской АССР Верховный Совет МАССР был правомочен решать вопросы, связанные с законодательным обеспечением развития сель206 скохозяйственного производства . Именно им были приняты планы социально-экономического развития села республики на 1971 — 1975 гг.207 и -)Qg 19761980 гг.” . Кроме того, ежегодно на сессиях Верховного Совета МАССР заслушивались отчеты о проделанной за год работе и принимались планы на предстоящий год. При этом в отдельных случаях вносились коррек173 |
432 тобусных маршрутов и остановок на малорентабельных направлениях, связывающих малые поселения с крупными, что в сущности означало активное вытеснение людей из привычных мест жительства. Особую роль в описанных выше процессах играли партийные и государственные органы Мордовии. Так, 27 декабря 1974 г, состоялся пленум Мордовского обкома КПСС, который обсудил вопрос «О мероприятиях по дальнейшему совершенствованию специализации и концентрации сельскохозяйственного производства и социально-экономического развития колхозов и совхозов Мордовской АССР». Именно на нем фактически был принят блок решений о дальнейшей реорганизации колхозов, ликвидации «неперспективных» сел и деревень и т.п. На следующий день очередная сессия Верховного Совета Мордовской АССР одобрила решения пленума. Было заявлено: «Пленум определил долговременную программу развития сельского хозяйства республики. Дело теперь за организаторской работой по выполнению намеченных задач»'''^. Достаточно часто деятельность Мордовского областного комитета КПСС по руководству сельскохозяйственным производством в республике сводилась к организации идеологических кампаний, декадников и т.п. А. И. Березин, работавший в 1970-е гг. первым секретарем обкома партии, впоминал: «Догматизм в области идеологии шел, разумеется, из верхних эшелонов партийной власти, а на местах, в силу политической и идеологической неподготовленности идеологов областного масштаба, этот догматизм утраивался, принимал уродливые, примитивные формы. Вот, например, Поршаков... Как-то, помню, зашел ко мне и говорит: «Анатолий Иванович, я думаю, нужно ежедневно поднимать на флагштоке каждого колхоза и совхоза флаг в честь передовой доярки или механизатора. Это будет являться идеологическим обеспечением наших экономических успехов». Я допустил слабость — согласился. Хотя понимал, что это не уровень работы заведующего отделом пропаганды и агитации обкома партии. В другой раз он зашел ко мне с предложением повязать красные косынки на головы доярок, добившихся удоя 433 молока в год 4 тыс. кг. от коровы. Я возмутился. Говорю ему: «Неужели в вашей голове не могло родиться каких-то солидных предложений в области идеологической работы среди населения». Словом, запретил заниматься подобными примитивными делами» . Несколько иная ситуация наблюдалась на уровне районных комитетов партии. В. Я. Кузнецов, работавший в 1970-е гг. первым секретарем Атяшевского райкома КПСС, свидетельствовал: «Свою аграрную политику райком партии проводит через райисполком и управление сельского хозяйства, руководствуясь генеральной линией партии, определенной на десятую пятилетку. Практически мы делаем это так. В райком регулярно поступает оперативная информация о состоянии дел в сель '1^ ском хозяйстве, дважды в месяц начальник управления и главные специалисты информируют бюро райкома о проделанной работе и о том, что намечено делать дальше. Райком партии внимательно рассматривает каждое новое предложение специалистов, активно поддерживает начинания по внедрению в хозяйства передового опыта, достижений науки. Много внимания уделяет райком контролю и проверке исполнения принятых решений, что способствует развитию инициативы руководителей. Поменьше общих фраз и призывов, побольше конкретности в работе именно на это нацелены первичные партийные организации. До минимума сведено у нас число заседаний и совещаний, в результате секретари, заведующие отделами, инструкторы могут чаще бывать в колхозах, совхозах, на предприятиях, встречаться с людьми, 180 лучше знать их настроения, нужды, состояние дел на местах» . Партийные органы, вопреки неоднократным решениям о расширении хозяйственной самостоятельности колхозов и совхозов, регламентировали их деятельность до мелочей, подчинив диктату аппарата. Ими определялись сроки посева и уборки, рационы кормления животных, набор сельскохозяйственных культур и их урожайность, количество и виды скота. Несколько иным было положение государственных органов республики. В соответствии с Конституцией Мордовской АССР Верховный Совет МАССР был правомочен решать вопросы, связанные с законодательным обеспечением развития 535 курс она имела для села Мордовии негативные последствия. Отнесение мно•^ гих сел и деревень к категории «неперспективных» привело к прекращению строительства в них новых и свертыванию имевшихся школ, небольших животноводческих ферм, магазинов, клубов, хлебопекарен, фельдшерских и акушерских пунктов, ликвидации автобусных маршрутов и остановок на малорентабельных направлениях, связывающих малые поселения с крупными, что в сущности означало активное вытеснение людей из привычных мест жительства. Аграрная политика, проводимая партийными и государственными органами Мордовии в 1970-е гг., способствовала усилению миграционных ', процессов в сельской местности и, как следствие, осложнению социальнодемографической ситуации, тяжелому положению с трудовыми ресурсами. Кадровую проблему на селе попытались решить, хотя бы частично, путем привлечения дополнительной рабочей силы в периоды напряженных сельскохозяйственных работ. Кроме того, ускоренными темпами осуществлялось техническое перевооружение сельскохозяйственного производства Мордовии. Поставки техники осуществлялись не только для укрепления материально-технической базы колхозов и совхозов, как это было прежде, но и для решения проблемы трудовых ресурсов. Негативные факторы в развитии села привели к дестабилизации экономического положения в колхозах и совхозах, что особенно отчетливо проявилось во второй половине десятилетия. В Мордовии наметилось падение темпов производства сельскохозяйственной продукции, в должной мере проявилась низкая эффективность общественного сельского хозяйства, однако говорить об его стагнации, по всей видимости, нет оснований. Развитие, хотя и медленное, имело место. Тем не менее ситуация на селе все более отчетливо принимала кризисные формы. В начале 1980-х гг. кризисные явления в сельском хозяйстве Мордо•^ вии продолжали накапливаться. Оно по-прежнему оставалось убыточным, возрастала задолженность хозяйств государству. В некоторых из них дело |