|
листских установок не только в производственной сфере, но и в области интимных межличностных контактов. Изучение реального состояния этих контактов показало, что почти у половины мордвы-горожан (47,8 %) друзья русские. Небольшой процент таковых (4,3 %) у сельской мордвы объясняется этнической однородностью значительной части ее производственных коллективов, что обуславливает меньшую интенсивность мордовско-русских этноконтактов в сельской местности25. Религия как форма, подсистема культуры в годы советской власти оказалась за пределами официальной культурной политики. «Русский народ оказался вдруг нехристианским», с горечью отмечал религиозный мыслитель С. Н. Булгаков" . Существуют основания полагать, что в первые годы советской власти большевики ставили задачу не просто разрушения христианства и церкви и даже не просто внедрения новой «коммунистической» веры, а создания и распространения антихристианства такого учения, которое бы заимствовало некоторые христианские обрядовые формы, придавая им совершенно противоположное, то есть антихристово содержание. Во второй половине 1960-х середине 1980-х гг. в Советском Союзе в основной массе населения, очевидно, действовали две основные тенденции в отношении к религии и церкви. Одна из них была связана со все большим отходом от религии и, соответственно, со все большим отходом от религиозной нравственности. Другая, противоположная первой, тенденция выражала понимание того, что принципы религиозной нравственности, даже при отсутствии глубокой веры, являются важнейшим рычагом в установлении общественного доверия и согласия, выступают незаменимым идейным компасом в личном поведении человека. Материалы Мордовии достаточно красноречиво свидетельствуют об их существовании. Специалисты в области атеизма всячески подчеркивали преобладание первой тенденции. Исследователь ценностных ориентаций населения Мордовии конца 1960-хначала 1970-х гг. Е. М. Байков на основе социологических опросов пришел к выводу о том, что на общественную активность ориенти225 |
ним о законах развития, становилось административным произволом, приводило к расточительному расходованию ресурсов, а если это не приносило требуемого эффекта, то применялось насилие, подтверждающее те самые представления, на которых он, этот произвол, основывался. Поэтому, по мнению Л. Г. Ионина, они и определяли саморазрушительный характер дея102 тельности системы в целом . Средства осуществления культурной политики многообразны. Прежде всего это социальные институты религии, искусства и науки, занимающиеся созданием новых культурных ценностей, а также отбором их из накопленного культурного богатства для трансляции в социум. Затем это каналы их распространения социааьные институты образования и массовых коммуникаций, образующие комплекс, в значительной мере формирующий национальную картину мира. Таким образом, религия, наука и искусство вместе с каналами их распространения образованием и массовыми коммуникациями —образуют мощный комплекс* формирующий картину мира в массовом сознании. Культурная политика всегда использовала этот комплекс для достижения своих целей. Религия как форма, подсистема культуры в годы советской власти оказалась за пределами официальной культурной политики. «Русский народ оказался вдруг нехристианским», с горечью отмечал религиозный мыслитель С. Н, Булгаков103. Существуют основания полагать, что в первые годы советской власти большевики ставили задачу не просто разрушения христианства и церкви и даже не просто внедрения новой «коммунистической» веры, а создания и распространения антихристианства такого учения, которое бы заимствовало некоторые христианские обрядовые формы, придавая им совершенно противоположное, то есть антихристово содержание. Такую гипотезу отстаивает ряд современных авторов. Одним из показательных фактов в пользу такой трактовки И. Л. Есаулов считает, например, то, что в сюжетной композиции поэмы «Владимир Ильич Ленин» В. В. Маяковский сознательно или бессознательно воспроизводит ситуацию православной мо 77 литвы перед иконой. Он докладывает фотопортрету В. И. Ленина инфернальному (то есть дьявольскому» адскому) двойнику православной иконы: «Работа адовая будет сделана и делается уже...». Частое употребление в произведениях первых советских поэтов и писателей, в речах партийных руководителей тех слов, которые в церковно-славянской лексике служат обозначению сил зла —«дьявольский», работа «адова», «красные дьяволята» и аналогичных, согласно И. Е. Есаулову, отнюдь не случайно. Это осознанное или неосознанное проявление стремления внедрить антихристианство и аитиправствсиность. В этом ряду же стоит и, например, приведенное М. Горьким изречение В. И. Ленина: «А сегодня гладить по головке никого нельзя; и надо бить по головкам, бить безжалостно... Гм-гм, должность адски трудная!». Характерна «оговорка» и самого М. Горького в том же известном очерке о В. И, Ленине: «Владимир Ленин большой, настоящий человек мира сего...». Как известно, на языке христианства «князь мира сего» не кто иной, как сатана101. Во второй половине 1960-х середине 1980-х гг. в Советском Союзе в основной массе населения, очевидно, действовали две основные тенденции в отношении к религии и церкви. Одна из них была связана со все большим отходом от религии и, соответственно, со все большим отходом от религиозной нравственности. Другая, противоположная первой, тенденция выражала понимание того, что принципы религиозной нравственности, даже при отсутствии глубокой веры, являются важнейшим рычагом в установлении общественного доверия и согласия, выступают незаменимым идейным компасом в личном поведении человека. Материалы Мордовии достаточно красноречиво свидетельствуют об их существовании. Специалисты в области атеизма всячески подчеркивали преобладание первой тенденции. Исследователь ценностных ориентаций населения Мордовии конца 1960-х начала 1970-х гг. Е. М. Байков на основе социологических опросов пришел к выводу о том, что на общественную активность ориентировано 83,8 % опрошенных, на производственную активность 239 новной массе населения действовали две основные тенденции в отношении к религии и церкви. Одна из них была связана со все большим отходом от религии и, соответственно, со все большим отходом от религиозной нравственности. Другая, противоположная первой, тенденция выражала понимание того, что принципы религиозной нравственности, даже при отсутствии глубокой веры, являются важнейшим рычагом в установлении общественного доверия и согласия, выступают незаменимым идейным компасом в личном поведении человека. Материалы Мордовии достаточно красноречиво свидетельствуют об их существовании. Одной из форм распространения коммунистической идеологии являлось стремление усилить роль КПСС в жизни социума. Представление о партии и ее роли в мире к началу 1970-х гг. определяло структуру социализации индивида. На ее закрепление были направлены усилия достаточно многочисленных структур, связанных с процессом воспитания, идеологической работы, культурной политики. Важным направлением региональной культурной политики во второй половине 1960-х середине 1980-х гг., в значительной степени совпадающим с марксистско-ленинской идеологией и политикой КПСС, была пропаганда идей дружбы народов и интернационализма. Его существование было обусловлено спецификой региона, многонациональным составом населения, о которых говорилось выше. В этом смысле культурная политика была составной частью национальной политики и наоборот. Вторая половина 1960-х середина 1980-х гг. занимают особое место в истории образования и науки Мордовии. Именно в эти годы они начинают осознаваться как факторы социокультурного развития региона. При этом идет развитие общественного и личного осознания образования и науки как ценности, мотивированного и стимулированного отношения территориального сообщества и отдельного человека к уровню собственного образования и его качеству. Шло г формирование, устойчивое функционирование и развитие образования и науки |