|
32 все более уходили на второй план, а большевистская партия трансформировалась в государственную структуру. Но «партия-государство» оказалась если не эффективной, то работоспособной моделью в силу своей относительной монолитности, в Особом же совещании кажущееся единство на деле было поверхностным и весьма хрупким. Обсуждение любого серьезного вопроса немедленно выливалось в словесные баталии между кадетами и правыми. В таких случаях дело обычно заходило в тупик и передавалось на доработку в комиссии. «Комиссий у нас было вообще видимо-невидимо, вспоминал К.Н. Соколов, и в них в различных сочетаниях «заседали», носясь и изнемогая, все одни и те же более деятельные члены Особого совещания».42 Здесь обсуждаемые вопросы застревали надолго с тем, чтобы быть окончательно погребенными под грудой других, поступивших позже. Постоянные споры, конфликты и столкновения мнений были для Особого совещания обычным делом и являлись отражением столкновения мнений составляющих его членов, которые имели разные взгляды по обсуждаемым вопросам. Как правило, между собой сталкивались различные политические течения, существующие на Белом Юге. Наиболее острые дебаты непосредственно связанные с определением социально-экономического курса «белой» власти вызывало назначение новых членов правительства. Формально это являлось прерогативой главнокомандующего, но тот обычно считал необходимым проконсультироваться с лидерами главнейших политических течений. Они же готовы были применить все средства, только бы не допустить усиления соперничающего крыла. В результате дело заканчивалось шатким компромиссом, который, как правило, не устраивал ни одну из сторон. Особенно острые споры возникли при назначении на освободившуюся в октябре 1919 г. должность начальника управления торговли и промышленности. По сложившейся традиции генерал А.С. Лукомский запросил руководство СГОРа, Национального центра и объединения предпринимателей юга о желаА" Соколов К.Н. Правление генерала Деникина. С. 178. |
валось, правительство «белого юга» совмещало функции законодательной и исполнительной власти. Это было проявлением тенденции к авторитаризму, вполне объяснимой характером самого времени, В тот же самый период в Советской России Советы все более ухолили на второй план, а большевистская партия трансформировалась в государственную структуру. Но «партиягосударство» оказалась если не эффективной, то работоспособной моделью в силу своей относительной монолитности, в Особом же совещании кажущееся единство на деле было поверхностным и весьма хрупким. Обсуждение любого серьезного вопроса немедленно выливалось в словесные баталии между кадетами и правыми, В таких случаях дело обычно заходило в тупик и передавалось на доработку в комиссии. «Комиссий у нас было вообще видимо-невидимо, вспоминал К.Н. Соколов, и в них в различных сочетаниях «заседали», носясь и изнемогая, все одни и те же более деятельные члены Особого совещания».243 Здесь обсуждаемые вопросы застревали надолго с тем, чтобы быть окончательно погребенными под грудой других, поступивших позже. Наиболее острые дебаты вызывало назначение новых членов правительства. Формально это являлось прерогативой главнокомандующего, но тот обычно считал необходимым проконсультироваться с лидерами главнейших политических течений. Они же готовы были применить все средства, только бы не допустить усиления соперничающего крыла, В результате дело заканчивалось компромиссом даже в ущерб целесообразности. ПримерОхМ могут служить обстоятельства замещения освободившейся в октябре 1919 г. должности начальника управления торговли и промышленности. По сложившейся традиции генерал А.С. Лукомский запросил руководство СГОРа, Национального центра и объединения предпринимателей юга о желательных для них кандидатурах. Правые назвали А.В. Кривошеина, товарища председателя Совета горнопромышленников А.И. Фенина и последнего Царского министра земледелия А.А. Риттиха. От Национального Центра были выдвинуты А.И. Фенин и петербургский профессор-механик Н.Н. Савин. Объеди243 С око л ов К .Н . П р авлени е генерала Д е н и к и н а С . 17 8 . |