|
действительно передовых, прогрессивных ученых всего мира тоже является одним из важнейших предметов воспитания. Чем раньше возникает это чувство, тем лучше. Наука сейчас достигла такого положения. Когда, собственно, можно было бы уже устроить рай земной, когда материальных средств, производимых во всем мире на основе современной науки, было бы достаточно, чтобы прокормить все человечество, если бы большая часть этих средств не шла на цели совершенно противоположные. На цели создания не земного рая, а земного ада, ада, превосходящего всякую фантазию. Если себе только представить, во что бы превратилась наша планета, наша Земля в случае, если бы разыгралась термоядерная война. Всякий ученый и всякий молодой человек, который считает науку своим основным делом, должен задуматься над этими вещами. Но опустимся от этих космических проблем к повседневной студенческой жизни. Я говорил о коллективе как об ее основе. Но диалектика бытия такова, что чувство коллектива имеет и свою антитезу, которой оно подменяется и фальсифицируется. Это —чувство стадности, выражающееся, в частности и в особенности, в погоне за модой (если понимать это слово в широком смысле). Подлинный коллектив есть объединение свободных, самостоятельно мыслящих и чувствующих личностей, взаимно обогащающих друг друга именно в силу присущей каждой из них самобытности. Именно таким коллективом мы мыслим себе будущее коммунистическое общество. Слепое следование моде есть отказ от индивидуального вкуса, унизительный для мыслящего человека. Это —нивелировка всех под одну гребенку, т. е. нечто прямо противоположное чувству духа свободного и творческого коллектива. Было бы полбеды, если бы мода распространялась лишь на одежду и прическу. Но, к сожалению, мода распространяется и на мнения, на художественные и литературные вкусы, на самый образ жизни (возьмите, |
действительно новый мир, был той внутренней основой подлинного энтузиазма, наполнявшего тогда каждого из нас. Позвольте мне несколько продолжить свои воспоминания. В 1923 г. П. С. Урысов и я были в числе первых молодых советских ученых. Попавших за границу. Мы попали в Геттинген. Это был тогда (как, впрочем, и во времена Лобачевского и как в наши времена) один из больших мировых научных математических центров, а в 1920-х годах Геттинген был, возможно, первым математическим центром в мире. Мы. Молодые советские математики, были хорошо там приняты, и мы почувствовали себя сразу в совсем новой среде, в новой для нас международной семье ученых. Эта международная семья ведет свое начало, вероятно, со времен примерно Декарта и Спинозы, когда все крупные ученые были в переписке между собой, где бы они ни жили, и письма, пересылавшиеся на лошадях и почтовых дилижансах, шли долго, дольше, чем сейчас. Несмотря на трудности общения, уже в те времена ученые чувствовали свое единство и силу, которую дает им наука. За немногими исключениями. Действительно крупные ученые во всем мире и во все времена были и наиболее прогрессивными членами общества; был им в высшей степени и Лобачевский. С какою гордостью он говорит: "Мы живем уже в такие времена, когда едва тень древней схоластики бродит по университетам. Здесь, в это заведение вступивши, юношество не услышит пустых слов без всякой мысли, одних звуков без всякого значения. Здесь учат тому, что на самом деле существует, а не тому, что изобретено одним праздным умом". И мне кажется, что чувство принадлежности к сообществу действительно передовых, прогрессивных ученых всего мира тоже является одним из важнейших предметов воспитания. Чем раньше возникает это чувство, тем лучше. Наука сейчас достигла такого положения, когда, собственно, можно было бы уже устроить рай земной, когда материальных средств, производимых во всем мире на основе современной науки, было бы достаточно, чтобы прокормить все человечество, если бы большая часть этих средств не шла на цели совершенно противоположные. На цели создания не земного рая, а земного ада, ада, превосходящего всякую фантазию. Если себе только представить, во что бы превратилась наша планета, наша Земля в случае, если бы разыгралась термоядерная война. Всякий ученый и всякий молодой человек, который считает науку своим основным делом, должен задуматься над этими вещами. Но опустимся от этих космических проблем к повседневной студенческой жизни. Я говорил о коллективе как об ее основе. Но диалектика бытия такова, что чувство коллектива имеет и свою антитезу, которой оно подменяется и фальсифицируется. Это —чувство стадности, выражающееся, в частности и в особенности, в погоне за модой (если понимать это слово в широком смысле). Подлинный коллектив есть объединение свободных, самостоятельно мыслящих и чувствующих личностей, взаимно обогащающих друг друга именно в силу присущей каждой из них самобытности. Именно таким коллективом мы мыслим себе будущее коммунистическое общество. Слепое следование моде есть отказ от индивидуального вкуса, унизительный для мыслящего человека. Это нивелировка всех под одну гребенку, т. е. нечто прямо противоположное чувству духа свободного и творческого коллектива. Было бы полбеды, если бы мода распространялась лишь на одежду и прическу. Но, к сожалению, мода распространяется и на мнения, на художественные и литературные вкусы, на самый образ жизни (возьмите, например, такие привычки, как курение, употребление спиртных напитков и т. д.). Я уже говорил о первых годах революции. Разве можно было себе представить тогда молодого человека, в частности нашего советского студента, который бы что-нибудь делал потому, что "так делают все". Да |