|
существенном, выделить основные архитектонические линии, вызвав желание самим дополнить то, что осталось лишь намеченным, острота психической наблюдательности, позволяющей ему держать аудиторию в равномерно нарастающем и вовремя ослабляемом напряжении —все это делает то, что изложение самых сложных вопросов активно увлекает, но не утомляет и —что особенно важно стимулирует коллективную работу, не оставаясь в стадии пассивно прослушанной лекции5’ [101, 33]. Согласимся с тем, что совершенное содержание лекции, прекрасное в соответствии с законами дидактики ее исполнение и постоянная забота о своих слушателях должны были создавать (и, по воспоминаниям современников, действительно создавали) ту атмосферу познания, которая привлекала к себе будущих физиков и инженеров. Обратимся хотя бы к отдельным высказываниям, навеянным лекциями выдающегося педагогафизика. Профессор О. Д. Хвольсон "хорошо читал лекции" (акад. А. Ф. Иоффе), "читал лекцию ... действительно очень хорошо и понятно" (акад. П. Я. Кочина), его лекции были "обаятельными" (акад. Д. С. Рождественский), "он блестяще владел лекторской техникой, его манера читать была не только мастерской, но даже артистической" (член-корр. С. Э. Фриш), "блестящий темпераментный лектор" (член-корр. М. А. Шатслен), "замечательно, ясно и просто излагал то, что казалось таким трудным и запутанным ..." (проф. Б. П. Вейнберг), "блестящий лектор" (проф. В. Р. Бурсиан и А. А. Фридман). В этих словах людей, знающих толк в настоящей лекции, заключена вся гамма чувства тех, кто когда-либо так или иначе испытал на себе воздействие знаменитого лектора, этого "всероссийского учителя физики". Более того, "на Хвольсона" ходила и молодежь, далекая от увлечения естественными науками (историки, лингвисты, этнографы и др.), получая от самого процесса исполнения лекции глубокое эстетическое удовольствие. 79 |
современностью материала. В его интерпретации излагаемый вопрос выступает во всей своей скульптурности, без загромождения его деталями, но и без принижения его основного рельефа. Внешняя форма изложения представляет собой высшую степень лекторского мастерства”. [108] Тот же автор о взаимоотношениях О. Д. Хвольсона со своей аудиторией во время исполнения им лекции пишет следующие проникновенные слова: ’’Уменье остановить внимание аудитории на существенном, выделить основные архитектонические линии, вызвав желание самим дополнить то, что осталось лишь намеченным, острота психической наблюдательности, позволяющей ему держать аудиторию в равномерно нарастающем и вовремя ослабляемом напряжении все это делает то, что изложение самых сложных вопросов активно увлекает, но не утомляет и что особенно важно стимулирует коллективную работу, не оставаясь в стадии пассивно прослушанной лекции” [108]. Согласимся с тем, что совершенное содержание лекции, прекрасное в соответствии с законами дидактики ее исполнение и постоянная забота о своих слушателях должны были создавать (и, по воспоминаниям современников, действительно создавали) ту атмосферу познания, которая привлекала к себе будущих физиков и инженеров. Обратимся хотя бы к отдельным высказываниям, навеянным лекциями выдающегося педагогафизика. Профессор О. Д. Хвольсон "хорошо читал лекции" (акад. А. Ф. Иоффе), "читал лекцию ... действительно очень хорошо и понятно" (акад. П. Я. Кочина), его лекции были "обаятельными" (акад. Д. С. Рождественский), "он блестяще владел лекторской техникой, его манера читать была не только мастерской, но даже артистической" (член-корр. С. Э. Фриш), "блестящий темпераментный лектор" (член-корр. М. А. Шателен), "замечательно, ясно и просто излагал то, что казалось таким трудным и запутанным ..." (проф. Б. П. Вейнберг), "блестящий лектор" (проф. В. Р. Бурсиан и А. А. Фридман). В этих словах людей, знающих толк в настоящей лекции, заключена вся гамма чувств тех, кто когда-либо так или иначе испытал на себе воздействие знаменитого лектора, этого “всероссийского учителя физики". Более того, “на Хвольсона" ходила и молодежь, далекая от увлечения естественными науками (историки, лингвисты, этнографы и др.), получая от самого процесса исполнения лекции глубокое эстетическое удовольствие. Выдающийся педагогический талант О. Д. Хвольсона, владение им научным стилем мышления, удивительная по своей результативности работоспособность позволяли ученому обретать то состояние ума и души, когда подготовка каждой лекции становилась для него воистину творческим процессом. Можно утверждать, что по характеру подходов и используемых приемов, стилю мышления и психологическому состоянию, наконец, по затраченным усилиям, это была научно-исследовательская деятельность. “Когда мне удастся найти новый способ разъяснения какоголибо, хотя бы старого вопроса, писал О. Д. Хвольсон, я чувствую глубокое удовлетворение, мало уступающее тому, которое вызывается выполнением чисто научной работы ..." [108 ] Не менсс важным стимулом в творчестве педагога-ученого была и чисто человеческая потребность помочь молодым людям понять и усвоить научные истины своего времени, приобрести необходимые для дальнейшей жизни мировоззренческие представления, поддержать их в стремлении заняться большой наукой. "В связи с желанием излагать так, чтобы слушатели все поняли, у меня развилось чувство горячей любви и привязанности ко всем, кто хочет учиться”. К тому же это было чувство истинного гражданина, прекрасно осведомленного о состоянии дел в российском просвещении, знающего, что следует предпринимать для исправления сложившегося положения, и делающего в этом направлении все возможное. Одним из таких поистине героических свершений О. Д. 60 |