|
дисциплин, переоценка исторических концепций и многие другие слагаемые этого процесса при всей своей неоднозначности говорят о том, что историческая наука оказалась в принципиально новой ситуации, когда от историков требуется напряженная и критическая работа мысли, которая, однако, не должна быть поспешной в суждениях, выводах, оценках, в том числе по проблемам патриотического воспитания военнослужащих. Наиболее значимо здесь то, что в научном поиске произошла качественная смена традиционных гносеологических «установок», прежде заключавшихся в рассмотрении исторического процесса через определенную систему марксистских категорий. Помимо того это породило ряд новых проблем, касающихся современных «категориальных оснований исторического познания» и особенностей понимания его онтологической природы1. изучающую этот процесс. Таким образом, историографией (в широком смысле) называют специальную историческую дисциплину, которая изучает сложный, многогранный и противоречивый процесс развития исторической науки и его закономерности. Нужно учитывать многозначность употребления термина «историография». Известный историк И.Д. Ковальченко в монографии «Методы исторического исследования» отметил основные варианты использования этого понятия: 1) историография как совокупность научных трудов о какой-либо проблеме или периоде общественно-исторического развития (историография по истории Средних веков, историография движения декабристов). В этом случае под историографией понимается вся историческая литература, созданная по данному' вопросу па протяжении всего времени его научного изучения; 2) историография как совокупность исторических трудов, созданных в ту или иную эпоху, на том или ином этапе развития исторической науки безотносительно к их тематическому содержанию (французская историография эпохи Реставрации); 3) историография как работы по истории исторической науки. К спорным вопросам в определении предмета историографии относится проблема включения в него изучения исторических взглядов писателей, живописцев, архитекторов и других деятелей культуры, осваивавших прошлое в форме художественных образов. Столь же неоднозначным представляется и включение в предмет истории исторической науки исторических взглядов философов, социологов, публицистов, общественных деятелей (см.: Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М .:Политиздат, 1987). 1 См.: Ларина Т.М. О некоторых категориальных основаниях исторического познания // Категориальные основания научного познания : межвуз. сб. науч. ст. Куйбышев, 1988. С. 99-107. |
торических концепций и многие другие слагаемые данного процесса при всей своей неоднозначности дали основание квалифицировать их как выражение кризиса советской исторической науки43. Причем, этот кризис начался после того, как была нарушена монополия жесткой марксистско-ленинской методологии как единственного и всеохватывающего теоретико-методологического основания для всякой отечественной научной мысли44. Однако в научном поиске произошла качественная смена традиционных гносеологических установок, заключавшихся прежде в рассмотрении исторического процесса через определенную систему марксистских категорий. Помимо того, что это породило ряд новых проблем, касающихся современных категориальных оснований исторического познания и особенностей понимания онтологической природы исторического, данные изменения затронули специфику отношения историков к историческому прошлому и его интерпретациям45. Столь сложная, противоречивая ситуация, имевшая место с конца 1980 и все 1990-е годы, не могла не заострить проблему определения личной методологической позиции исследователя. Понятно, что выбор методологии исторического исследования — неотчуждаемое право ученого. Однако такое право влечет за собой и обязанность — не гнаться за новомодными исследовательским парадигмами, а находить оптимальные методологические решения в на28 43См.: Гуревич А.О. О кризисе современной исторической науки / А. О. Гуревич // Вопр. истории. 1991. № 2-3. С. 21-36; Данилов В. Л. Современная российская историография: в чем выход из кризиса/В . Л. Данилов //Нов. и новейшая история. —1993. № 6. С. 95-61; Советская историография... С. 7-42; 447-488; Поляков Ю. Наше непредсказуемое прошлое...; Историческая наука России в XX в. М., 1997; Чечель И. Д. Кризис исторической науки: на перекрёстке мнений [Электрон, ресурс.] / И. Д. Чечель. Режим доступа: http://www.earthburg.ru. Загл. с экрана; Могилъницкий Б. Г. Понятие кризиса исторической науки / Б. Г. Могильницкий // Ист. ежегодник. Спец. вып., посвящ. 60-летию засл. работника высш. шк. РФ зав. каф. всеобщ, истории Омского гос. ун-та проф., канд. ист. наук Генриха Кугдусовтгча Садретдинова. Омск, 2001. С. 11-16 и др. 44Сложилась ситуация, которую, по мнению соискателя, четко оценил Д.В. Лукьянов: историческая наука превратилась посредством (как внешнего, так и внутреннего) размывания своих границ — в своеобразный исторический «мир научных образов», где стало возможным теперь отыскать скорее множество «примет научности», нежели ее прежнее значение, и «увидеть пестрое многообразие объясняющих исторических причин, нежели порядок строго соответствующих им событий» (Лукьянов Д. В. Теоретические и методологические аспекты современной историогр. ситуации [Электрон, ресурс] / Д. В. Лукьянов. Режим доступа: http://liber.rsuh.ru. Загл. с экрана). 4 См., напр.: Журов Ю. В. Проблемы методологии истории / Ю. В. Журов. Брянск, 1996; Румянцева М. Ф. Теория истории: учеб. пособие / М. Ф. Румянцева. М., 2002; Лукьянов Д. В. Указ. соч.; Тараканова Л. И. Методологические подходы к исторической науке [Электрон, ресурс] / Л И . Тараканова. Режим доступа: http://www.edu.nsu.ш. Загл. с экрана и др. |