только устройство в общих чертах, но и рассчитывая детально отдельные его части, а также те связи, которыми они между собой соединяются в один согласно действующий механизм. Связать функционально между собой такие точно измеренные заранее величины, как мощность каждого центра, пропускную способность отдельной нити, связывающей центры, скорость ее действия, точность передачи, затраты, с этой передачей связанные, прочность связи, степень восстановлясмости или замены данной связи другими, экономичность различных средств связи и целый ряд других факторов, вот задача, решение которой сильно облегчит и упростит более общую задачу расчета действительно целесообразных управляющих аппаратов. Гаковы контуры организационной проблемы; таковы громадные задачи теории и практики организационного дела ...” [ I, с.60]. Столь пространная цитата приведена для того, чтобы показать, насколько точно таганрогский ученый осознавал всю сложность современной управленческой проблематики, как близко подошел он к моменту создания новой науки о связях и информации, получившей позднее название кибернетики. Наконец, среди других поклонников Богдановского учения необходимо упомянуть С.С. Раецкого. В своем обширном докладе на Первой Всероссийской инициативной конференции по НОТ он сделал достаточно интересную попытку увязать всеобщую организационную науку А. Богданова с конкретными задачами государственного и хозяйственного строительства. Революция, по его мнению, явила собой не что иное, как “огромный организационный кризис, приведший к распаду техническипроизводственного аппарата капиталистического хозяйства”, и поставила “на очередь высшую организационную синтетическую проблему: организацию людей, организацию вещей и организацию идей” [83, с. 15]. Задача теперь, по С.С. Раецкому, состоит в том, чтобы воссоединить эти три вида организации в “стройном согласованном механизме единого государственнохозяйственного аппарата Республики” [83, с. 15]. 31 |
37 шений, приходится осмысливать организатору. Поэтому при руководстве значительными объектами становятся необходимыми специальные управляющие центры, особые “организационные аппараты”, целая их иерархия с весьма сложными субординационными и координационными связями. Приведенный ход мыслей позволил Амосову поставить ряд проблем взаимодействия и соотносительности объекта и субъекта управления, установления форм связей между ними и внутри них. В частности, он писал: “Изучение работы связей, их свойств, умение вести расчет связей и расчет мощностей отдельных центров, это составляет почетную задачу, решение которой позволит вместо нынешнего кустарного способа “мастерить” организационные аппараты перейти к точному конструктивному расчету этих аппаратов, точно определяя не только устройство в общих чертах, но и рассчитывая детально отдельные его части, а также те связи, которыми они между собой соединяются в один согласно действующий механизм. Связать функционально между собой такие точно измеренные заранее величины, как мощность каждого центра, пропускную способность отдельной нити, связывающей центры, скорость ее действия, точность передачи, затраты, с этой передачей связанные, прочность связи, степень восстановляемости или замены данной связи другими, экономичность различных средств связи и целый ряд других факторов, вот задача, решение которой сильно облегчит и упростит более общую задачу расчета действительно целесообразных управляющих аппаратов. Таковы контуры организационной проблемы; таковы громадные задачи теории и практики организационного дела ...” [5, с.60]. Столь пространная цитата приведена для того, чтобы показать, насколько точно таганрогский ученый уловил всю сложность современной управленческой проблематики, насколько близко подошел он к вопросу создания новой науки о связях и информации, получившей позднее название кибернетики. Наконец, среди других поклонников богдановского учения необходимо упомянуть С.С.Раецкого. В своем обширном докладе на Первой Всероссийской инициативной конференции по НОТ он сделал достаточно интересную попытку увязать всеобщую организационную науку А.Богданова с конкретными задачами государственного и хозяйственного строительства. Революция, по его мнению, явила собой не что иное, как “огромный организационный кризис, приведший к распаду техническипроизводственный аппарат капиталистического хозяйства”, и поставила “на очередь высшую организационную синтетическую проблему: организацию людей, организацию вещей и организацию идей” [214, с. 15]. Задача теперь, по Раецкому, состоит в том, чтобы воссоединить эти три вида организации в “стройном согласованном механизме единого государственно-хозяйственного аппарата Республики” [214, с. 15]. Но эта задача не может быть успешно решена без помощи строго научных методов и расчетов, иначе, без радикального повышения роли организационной науки, которой, к сожалению, уделяется еще слишком мало внимания. Примечательно, что С.Раецкий весьма сдержанно оценивал систему Тейлора, считая ее сугубо прикладной и пригодной лишь в условиях индивидуального труда и производства в узком смысле слова. Эта система не исчерпывает всех организационных проблем, она не затрагивает деятельности людей “в системах другого порядка”, она совершенно не пригодна для различных форм коллективной организации. И в этом смысле, продолжает С.Раецкий, русская общественная мысль в лице А.А.Богданова “проделала более серьезную работу в сторону обоснования законченной организационной теории”, каковой, по мнению доклад |