Проверяемый текст
Шетов Владимир Хачимович. Основные направления российской экономической мысли в области научной организации труда и управления производством в 20-е годы (Диссертация 1999)
[стр. 41]

41 “создание интереса к работе яапяется лучшим средством поднять производительность труда” [9, с.34), сделать его действительно творческим и эффективным.
Размышляя над главным вопросом научного менеджмента: создания интереса к труду, В.М.
Бехтерев высказал ряд весьма поучительных соображений политико-экономического характера.
Приходился лишь удивляться тому, что соображения врача оказались гораздо более проницательными, чем высказывания большинства профессиональных экономистов и политиков того времени.
В частности, вопреки расхожему мнению, согласно которому социализм осуществляет настоящий переворот в сознании и психологии, в самой природе людей, которые перестанут в своей деятельности руководствоваться сугубо экономическими, материальными мотивами,
В.М.
Бехтерев утверждал нечто совершенно иное.
Он не поддался гипнозу этой ленинской догмы, и еще до окончания политики “военного коммунизма” внятно выразил свое отношение к проблеме, в соответствии с которым “сколько бы мы ни говорили о моральном значении труда, сколько бы ни возглашали дифирамбов в пользу достоинства и высокого общественного значения труда, без личной заинтересованности в труде ...
обойтись невозможно”
[9, с.25].
В.М.
Бехтерев, таким образом, явственно видел два вида заинтересованности: материальную и идейную.
При этом академик прекрасно понимал, что обычный человек менее всего “склонен руководствоваться в своем труде не своими личными потребностями, а общественными нуждами, ибо современный человек ...
является индивидуалистом, а не социалистом, исключая, конечно, тех немногих, которые прониклись полностью идеями коммунизма”
[9, с.24].
Но последние, повторяет В.М.
Бехтерев, составляют сравнительно небольшую часть населения страны, организующую известные “субботники” и т.п.
В другой же части, значительно большей, “мы можем видеть самое большое лишь временные порывы, а не постоянную потребность подчинить себя и свой труд интересам коллектива”
[9, с.24].
Отсюда: создание материальной
[стр. 48]

с.ЗЗ].
48 Исключительно интересны размышления В.Бехтерева о таком важном понятии, как интерес к труду.
Исследования, проведенные в лаборатории Бехтерева, не оставляли сомнения в том, что при наличии интереса к делу продуктивность труда существенно возрастает, и наоборот при отсутствии интереса к работе быстро наступает утомление.
Как психофизиолог, В.Бехтерев объяснял сущность этого явления тем, что интерес это мимико-соматический рефлекс со стеническим характером, сводящийся, главным образом, к оживлению и подъему деятельности сердца, активному расширению сосудов, артериальному приливу крови к работающим органам и, следовательно, к повышению обмена тканей.
Благодаря этому возбуждается защитный рефлекс сопротивления процессам утомления и переутомления.
Иными словами, “в интересе мы имеем противодействие всякому утомлению” [12, с.34].
Вот почему, заключает академик, “создание интереса к работе является лучшим средством поднять производительность труда” [12, с.34], сделать его действительно творческим и эффективным.
Как же “создать интерес к труду”? Размышляя над этим, пожалуй, центральным вопросом научного менеджмента, В.Бехтерев высказал ряд весьма поучительных соображений политико-экономического характера.
Приходится лишь удивляться тому, что соображения врача оказались гораздо более проницательными, чем высказывания большинства профессиональных экономистов и политиков того времени.
В частности, вопреки расхожему мнению, согласно которому социализм осуществляет настоящий переворот в сознании и психологии, в самой природе людей, которые перестанут-де в своей деятельности руководствоваться сугубо экономическими, материальными мотивами,
Бехтерев утверждал нечто со

[стр.,49]

49 вершенно иное.
Он не поддался гипнозу этой ленинской догмы, и еще до окончания политики “военного коммунизма” внятно выразил свое отношение к проблеме, в соответствии с которым “сколько бы мы ни говорили о моральном значении труда, сколько бы ни возг лашали дифирамбов в пользу достоинства и высокого общественного значения труда, без личной заинтересованности в труде ...
обойтись невозможно”
[12, с.25].
В.
Бехтерев, таким образом, явственно видел два вида заинтересованности: материальную и идейную.
При этом академик прекрасно понимал, что обычный человек менее всего “склонен руководствоваться в своем труде не своими личными потребностями, а общественными нуждами, ибо современный человек ...
является индивидуалистом, а не социалистом, исключая, конечно, тех немногих, которые прониклись полностью идеями коммунизма”
[12, с.24].
По последние, повторяет Бехтерев, составляют сравнительно небольшую часть населения страны, организующую известные “субботники” и т.п.
В другой же части, значительно большей, “мы можем видеть самое большое лишь временные порывы, а не постоянную потребность подчинить себя и свой труд интересам коллектива”
[12, с.24].
Отсюда, создание материальной заинтересованности в труде является, по Бехтереву, первоочередной задачей научной организации.
Но, подчеркивая основополагающую роль материальных мотивов труда, не исчезающую с появлением социализма, В.Бехтерев не склонен недооценивать мотивы идейные.
Они черпают свою силу из источника более возвышенного.
“Их купить за деньги нельзя, ибо с материальными благами они не имеют ничего общего, как это мы видим на примерах идейного подвижничества; но создание идейной заинтересованноеги в труде требует такого культурного развития, которое вместило бы и пони

[Back]