|
213 Характеризуя субкультурную активность молодежи как один из основных вариантов культурного отчуждения, нельзя обойти вниманием вопрос о том, насколько массовым было это явление. Основываясь на конкретных данных социологических опросов, проводившихся по всей стране в период пика субкультурной активности молодежи нам представляется возможным утверждать, что процесс неформального культуротворчсства молодежи явление относительно массовое. Число участников неформальных молодежных объединений колеблется, согласно одним источникам, в интервале от 10 до 30 % от общего числа молодежи бывшего СССР, а другие источники доводят эту цифру до «3/4 молодежи в возрасте до 20 лет»1. Весьма важным представляется тот факт, что помимо непосредственного участия в различного рода неформальных объединениях, значительная часть молодежи выражала свои симпатии к этому проявлению субкультурной активности своих сверстников. Немаловажной причиной столь массового распространения «неформальных» движений среди молодежи является необычайное многообразие форм проявления субкультурности и «неформальности», имевших место в СССР. Если движения диссидентов и контркультуры ограничивали себя, в основном, чисто интеллектуальными формами выражения протеста против официальной системы ценностей и доминантной культуры, то неформальные объединения молодежи включали в себя широчайший спектр совершенно различных по стилю жизни, социальной базе, ценностным установкам и формам самовыражения субкультур (начиная от тех же интеллектуалов и заканчивая откровенно криминальными объединениями типа «люберов»). В этой связи встает остающаяся и по сей день актуальной проблема классификации неформальных молодежных объединений. Проблеме этой уделяли внимание многие исследователи молодежи, но обилие различных предлагаемых ими классификаций отнюдь нс облегчает задачу изучения 1 Киселев С.В. Знаково-психологические мотивы в молодежной субкультуре // Comic. Ха 9. 2005. С. 113. |
Характеризуя субкультурную активность молодежи как один из основных вариантов культурного отчуждения, нельзя обойти вниманием вопрос о том, насколько массовым было это явление. Основываясь на конкретных данных социологических опросов, проводившихся по всей стране в период пика субкультурной активности молодежи (а этот период охватывает приблизительно шесть лет с 1985 по 1990 годы), представляется возможным утверждать, что, в отличие от западной контркультуры и отечественного его современника движения ’’шестидесятников" (носившего характер чисто-элитарного проявления свободомыслия, основной социальной базой движения являлась интеллигенция), процесс неформального культуротворчества молодежи явление относительно массовое. Число участников неформальных молодежных объединений колеблется, согласно одним источникам [99, с. 10], в интервале от 10 до 30 % от общего числа молодежи бывшего СССР; другие источники доводят эту цифру до "3/4 молодежи в возрасте до 20 лет" [65, с.26]. Весьма важным представляется тот факт, что помимо непосредственного участия в различного рода неформальных объединениях, значительная часть молодежи выражала свои симпатии к этому проявлению субкультурной активности своих сверстников. В частности, по данным социологического опроса, проведенного на рубеже конца восьмидесятых начала девяностых годов в Саратове, свыше 75 % студентов основных вузов города положительно относятся к неформальным объединениям и фактически поддерживают их своим участием [21, с. 13]. Можно предположить, основываясь на подобного рода данных, что число приверженцев различного рода альтернативных ценностей и "неформальных" способов социализации, значительно превышало зарегистрированные социологами цифры. Немаловажной причиной столь массового распространения "неформальных” движений среди советской молодежи является необычайное многообразие форм проявления субкультурности и "неформальности", имевших место в СССР. Если движения диссидентов и контркультуры ограничивали себя, в основном, чисто интеллектуальными формами выражения протеста против официальной системы ценностей и доминантной культуры, то неформальные объединения молодежи включали в себя широчайший спектр совершенно различных по стилю жизни, социальной базе, ценностным установкам и формам самовыражения субкультур (начиная от тех же интеллектуалов и заканчивая откровенно криминальными объединениями типа "люберов’’). 86 87 В этой связи встает остающаяся и по сей день актуальной проблема классификации неформальных молодежных объединений. Проблеме этой уделяли внимание многие исследователи молодежи, но обилие различных предлагаемых ими классификаций отнюдь не облегчает задачу изучения молодежных субкультур, делая необходимым их критический пересмотр. В.Н. Шкурин считает целесообразным деление общей массы неформальных молодежных субкультур на две основные группы: "интровертированные и экстравертированные" [99, с.20-21]. За основу классификации берется способ взаимодействия субкультуры с окружающей социальной средой. Интровертированные группы молодежи представляют собой ’’достаточно замкнутые образования, имеющие преимущественную ориентацию на реализацию прежде всего личных интересов и потребностей и с трудом взаимодействующие с другими общественными институтами” [99, с.2021]. Примерами такого рода объединений являются, по мнению Шкурина, хиппи, панки или спортивные фанаты. Экстравертированные группы, напротив, являют собой вполне открытые социальные структуры; такие, как "Демократический Союз”, "Память", "Народный Фронт". В интровертированных группах объединяющим началом "чаще всего является внешняя атрибутика, символика" [99, с.22]. В экстравертированных группах "таким объединяющим началом выступает социально значимая идея" [99, с.22]. На наш взгляд данная классификация страдает рядом существенных изъянов. Во-первых, сами понятия "интровертированный" и "экстравертированный", позаимствованные Шкур иным из арсенала психологии, не отражают специфики определяемых при их помощи молодежных групп. Учитывая то значение, которое вкладывается Шкур иным в эти понятия, их было бы уместнее заменить терминами "политизированные” и "аполитичные”, в зависимости от содержания занимаемой ими социальной позиции. Во-вторых, Шкуриным сопоставляются явления далеко не однопорядковые. Хиппи, панки, футбольные фанаты являют собой типичные примеры субкультурных образований (причем, степень их различия достаточно велика для того, чтобы не относить их к одной группе), в то время, как грутшы, определяемые Шкуриным как "экстровертированные", представляют собой не субкультурные образования, а политические партии. Разница между политической партией и субкультурой неизмеримо велика и не исчерпывается даже различием между системой ценностей и политиче |