|
215 Помимо выделенного нами критерия классификации молодежных субкультур фактора принадлежности той или иной субкультуры к определенному типу ценностей, следует учитывать также и тип отношения субкультуры к наличному бытию социума доминантной культуре. С этой точки зрения правомерно классифицировать общее число молодежных субкультур (традиционалистских и вестернизированных) на два подуровня: асоциальный и антисоциальный. Тип отношения субкультуры к обществу является одной из важнейших ее характеристик и показателей степени развития отчужденности ее представителей от доминантной культуры. Первые проявления субкультурности в СССР были связаны с хрущевской «оттспелыо», когда советская молодежь впервые получила возможность критически оценить недавнее историческое прошлое собственной страны и получить хоть какую-то информацию о жизни своих сверстников за границей. Воспринятой информации оказалось вполне достаточно для возникновения в СССР молодежных образовании, ориентированных на западные образцы. Следует отмстить, что появление «прозападнпчсских» ориентации среди молодежи явление отнюдь не случайное. Истоки его коренятся в традиционной для российской культуры модели восприятия Запада как примера для подражания. Характерно, что в начальной фазе своего развития тенденция ориентации на западные образцы поддерживалась выходцами из обеспеченных семей, где родители занимали руководящие посты. Постепенно на этой основе (социальное положение родителей обеспечивало в условиях культурной изоляции доступ к информации и к артефактам западной маскультуры для их детей) стали оформляться особые категории лиц «поставщики» и «посредники», обеспечивавшие себя и свое окружение заграничного производства одеждой, музыкой, аппаратурой, валютой. Так возникли первые носители «ультра-рыночной» идеологии, а фактически, группы перекупщиков вещей и валюты у иностранцев («фарца», «фирма»). В официальных учреждениях надзора за молодежью этот контингент молодых людей всегда вызывал высокую степень неприязни. Против них велась |
92 ко всем сферам социального функционирования индивида. Исходя из этого, представляется целесообразным исключить из спектра изучаемых форм культурного отчуждения молодежи организации политизированного типа, являющие собой пример отчуждения совершенно иного уровня и характера, нежели субкультурная активность молодежи. Помимо выделенного нами критерия классификации молодежных субкультур фактора принадлежности той или иной субкультуры к определенно^' типу ценностей, следует учитывать также и тип отношения субкультуры к наличному бытию социума доминантной культуре. С этой точки зрения правомерно классифицировать общее число молодежных субкультур (традиционалистских и вестернизированных) на два подуровня: асоциальный и антисоциальный. Социальный уровень автоматически исключается из числа рассматриваемых феноменов, поскольку он не отвечает специфике задачи нашего исследования изучению отчужденных форм молодежного культуротворчества. Тип отношения субкультуры к обществу является одной из важнейших ее характеристик и показателей степени развития отчужденности ее представителей от доминантной культуры. Последним вопросом, который представляется необходимым затронуть прежде, чем приступить к анализу конкретных молодежных субкультур, является проблема их хронологии. Очевидно, что появление неформальных молодежных объединений в СССР представляло собой не одномоментный акт, а длительный, проходящий различные стадии процесс. Основной принятой в настоящее время периодизацией процесса возникновения и развития молодежных субкультур в России является схема, предложенная Д. Риорданом [104, р.561], в которой он выделяет три хронологических этапа в становлении советских молодежных неформальных объединений. Первый этап охватывает период с конца пятидесятых до середины шестидесятых годов и связан с явлением хрущевской "оттепели". По мнению Риордана, первая волна неформалов возникла как результат десталинизации. К этому времени относится всплеск диссидентского движения, а также появление вестернизированных форм субкультурной активности молодежи "стиляг" (западный прототип "моды") и "системы" (самоназвание российских хиппи). Второй этап хронологически совпадает с серединой семидесятых годов началом восьмидесятых, временем, когда среди молодежи растет разочарованность большинством традиционных советских институтов социализации (в первую очередь 93 комсомолом). Образовавшийся пробел между официальной и неофициальной культурой, постоянно растущий духовный вакуум стал постепенно заполняться западными формами молодежной культуры, остававшимися в это время еще на нелегальном положении и подвергавшимися более или менее жесткому преследованию со стороны режима и официальной идеологии. Третий этап начинается с середины восьмидесятых годов, когда существование множества молодежных субкультур и политических организаций было официально признано как факт. Борьба с подобного рода объединениями постепенно сошла на нет, что вызвало, в свою очередь, расцвет одних субкультур и политических объединений и исчезновение с исторической арены других (ориентированных, главным образом, на противостояние теперь уже окончательно рухнувшему социальному строю). В целом, хронологическую схему, предложенную Риорданом, можно принять в том виде, в котором она была им сформулирована. Однако, следует отметить небольшой дефект подобного рода классификации. Дефект этот состоит в том, что Д. Риордан, будучи увлеченным своей концепцией истолкования молодежных субкультур в СССР как "слепков" с западных образцов [104, р.556], оставляет практически без внимания происходивший параллельно с вестернизацией части советской молодежи процесс возникновения субкультур традиционалистского типа (ответная реакция консервативно настроенной части молодежи на процесс вестернизации). Однако, учитывая тот факт, что процесс формирования этих субкультур шел параллельно, хронологические периоды, выделенные Д. Риорданом, подходят и для описания традиционалистских молодежных субкультур. Первые проявления субкультурности в СССР были связаны с хрущевской "оттепелью", когда советская молодежь впервые получила возможность критически оценить недавнее историческое прошлое собственной страны и получить хоть какую-то (пусть далеко не исчерпывающую) информацию о жизни своих сверстников за границей. Воспринятой информации оказалось вполне достаточно для возникновения в СССР молодежных образований, ориентированных на западные образцы. Следует отметить, что появление "прозападнических" ориентаций среди молодежи пятидесятых шестидесятых годов явление отнюдь не случайное. Истоки его коренятся в традиционной для российской культуры модели восприятия Запада как примера для подражания (подробнее об этом социокультурном стереотипе будет уместнее вести 94 речь несколько позднее, в контексте вестернизации ценностей российской молодежи). Характерно, что в начальной фазе своего развития тенденция ориентации на западные образцы поддерживалась выходцами из обеспеченных семей, где родители занимали руководящие посты. Постепенно на этой основе (социальное положение родителей обеспечивало в условиях культурной изоляции доступ к информации и к артефактам западной мае культуры для их детей) стали оформляться особые категории лиц "поставщики" и "посредники", обеспечивавшие себя и свое окружение заграничного производства одеждой, музыкой, аппаратурой, валютой. Так возникли первые носители "ультра-рыночной" идеологии, а фактически, группы перекупщиков вещей и валюты у иностранцев ("фарца", "фирма"). В официальных учреждениях надзора за молодежью этот контингент молодых людей всегда вызывал высокую степень неприязни. Против них велась активная идеологическая борьба, их клеймили позором в печати и устно как тунеядцев, космополитов, спекулянтов и стремились "перевоспитать" или изолировать от общества. Следует отметить, что эта часть молодежи не являлась, в полном смысле слова, примером субкультурного образования, поскольку их основным родом деятельности являлась, скорее, экономическая (спекуляция), нежели культуротворческая активность. Значимость подобного рода групп молодежи заключалась, в основном, в том, что они, благодаря своей полулегальной деятельности, служили транзитным звеном между советской и западной молодежью, формировали в среде (пусть, очень ограниченной) молодых соотечественников особого рода информационное поле, тем самым подготавливая почву для того расцвета субкультурности, который последует десятилетием позже. На наш взгляд, в качестве первого и наиболее характерного представителя асоциального типа молодежных субкультур в СССР, сформированных "по западному образцу", может быть рассмотрена субкультура хиппи, получившая в России самоназвание "система" (Система). Датой "рождения" Системы считается 1 июня 1967 года, когда первые хиппи в Москве заявит о себе публично, выйдя на Пушкинскую площадь. Советская идеологическая система враждебно откликнулась на это событие. В результате хиппи практически с самого момента своего возникновения попали в разряд экстернальных сообществ. Идеология Системы ничем не отличалась от основополагающих идей ее прототипа контркультуры, основным носителем которой в |