|
временами положительные тенденции в улучшении политических взаимоотношений Ирана и ОАЭ, тем не менее, нивелируются на фоне новых резких заявлений сторон. Иран, военный контингент которого контролирует острова, ведет более конструктивную политику и демонстрирует определенное стремление к достижению компромисса по территориальному спору. Однако, декларируя готовность к началу диалога по островной проблематике, на практике Тегеран постоянно избегает затрагивания этой острой темы в ходе двусторонних контактов с эмиратской стороной. ОАЭ, со своей стороны, настаивают на увязывании процесса потепления двусторонних отношений с Ираном с урегулированием территориального спора. В последние годы позиция Абу-Даби в этом вопросе резко ужесточилась. Переломным стал инцидент в марте 2001 года, когда группа депутатов иранского парламента посетила острова.^’^ В ответ на этот ход, рассматриваемый в Эмиратах как провокационный, МИД этой страны выразил Ирану резкий протест и потребовал демонтировать все объекты, сооруженные на оккупированных территориях (прежде всего, речь шла о военной инфраструктуре). В настоящее время в Абу-Даби рассматривается два вероятных сценария разрешения островной проблемы с иранской стороной. Первый сценарий предполагает переговоры в двустороннем формате, второй передачу дела в Международный Суд в Гааге. При этом эмиратовцы явное предпочтение отдают последнему варианту, принимая во внимание успешное решение этим Судом застарелого спора между Катаром и Бахрейном. Тем более, что сейчас для такой инициативы наступает благоприятное время. Тегеран находится под шквалом критики международного сообщества, а его «ядерное досье» уже в Совете Безопасности ООН. Далее вполне вероятно введение экономических санкций против Тегерана, а на этом Розов .^..^.Ирано-Эмиратские отношения в контексте «проблемных островов». // 129 |
Главным препятствием на пути развития политического диалога между Тегераном и Абу-Даби является территориальный спор относительно принадлежности трех островов в Персидском заливе (Большой и Малый Томб, Абу-Муса), занимаемых и контролируемых в настоящее время иранской стороной. Проблема, занимающая центральное место в ирано-эмиратских отношениях, накладывает отпечаток на весь комплекс двусторонних связей. Наблюдаемые временами положительные тенденции в улучшении политических взаимоотношений Ирана и ОАЭ, тем не менее, нивелируются на фоне новых резких заявлений сторон. Иран, военный контингент которого контролирует острова, ведет более конструктивную политику и демонстрирует определенное стремление к достижению компромисса по территориальному спору. Однако, декларируя готовность к началу диалога по островной проблематике, на практике Тегеран постоянно избегает затрагивания этой острой темы в ходе двусторонних контактов с эмиратской стороной. ОАЭ, со своей стороны, настаивают на увязывании процесса потепления двусторонних отношений с Ираном с урегулированием территориального спора. В последние годы позиция Абу-Даби в этом вопросе резко ужесточилась. Переломным стал инцидент в марте 2001 года, когда группа депутатов иранского парламента посетила острова. В ответ на этот ход, рассматриваемый в Эмиратах как провокационный, МИД этой страны выразил Ирану резкий протест и потребовал демонтировать все объекты, сооруженные на оккупированных территориях (прежде всего, речь шла о военной инфраструктуре). В настоящее время в Абу-Даби рассматривается два вероятных сценария разрешения островной проблемы с иранской стороной. Первый сценарий предполагает переговоры в двустороннем формате, второй — передачу дела в Международный Суд в Гааге. При этом эмиратовцы явное предпочтение отдают последнему варианту, принимая во внимание успешное решение этим Судом застарелого спора между Катаром и Бахрейном. Тем более, что сейчас для такой инициативы наступает благоприятное время. Тегеран находится под шквалом критики международного сообщества, а его «ядерное досье» уже на подступах в Совет Безопасности ООН. Далее вполне вероятно введение экономических санкций против Тегерана, а на этом неблагоприятном для иранской стороны фоне ее шансы выиграть судебный процесс рассматриваются как невысокие. Отдельным аспектом следует затронуть обсуждение территориальной проблемы в рамках системы региональной безопасности в Персидском заливе, организационно представленной в виде Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Как известно, ОАЭ являются авторитетным и влиятельным членом ССАГПЗ, во многом определяющим политический и экономический климат региона. Соответственно, они в полной мере задействовали свой вес и влияние в ССАГПЗ, чтобы оказать через эту организацию серьезное давление на Тегеран. В результате территориальный спор вокруг трех островов оказался привязан к вопросу о возможности нормализации отношений по линии Иран-ССАГПЗ. Многие партнеры Эмиратов по Совету активно поддерживают их, особенно на различного рода форумах и мероприятиях арабского формата. В рамках ССАГПЗ была даже создана специальная трехсторонняя комиссия (Саудовская Аравия, Оман, Катар), которой было поручено разработать механизмы переговоров с Ираном по решению проблемы «оккупации трех островов, принадлежащих ОАЭ». Но не все арабские государства солидарны с позицией ОАЭ. Как следствие, временами обстановка в рамках Совета накалялась настолько, что дело доходило до открытых демаршей и угроз отказаться от общей линии ССАГПЗ на иранском направлении в случае, если другие страны Совета, а именно Саудовская Аравия, не будут в необходимой мере учитывать интересы ОАЭ в споре с Ираном. В последнее время позиция ССАГПЗ в отношении Тегерана по проблемным островам ужесточилась. Это произошло во многом из-за отказа Тегерана сотрудничать с трехсторонней комиссией, а также по причине непринятия иранской стороной предыдущих мирных инициатив ОАЭ. Сформировавшаяся за этот период позиция Совета по островам оприрается на два важнейших постулата: а)поддержать право ОАЭ на обладание Абу-Мусой, Большим и Малым Томбом; б) выступать против продолжения иранской «оккупации». Кроме того, наиболее принципиальные элементы общей позиции ССАГПЗ по перспективам урегулирования территориальной проблемы между Ираном и ОАЭ включают следующие пункты: — подтвердить полный суверенитет ОАЭ над тремя островами, их территориальными водами и воздушным пространством; — не признавать иранские претензии на о. Абу-Муса, считая все действия иранцев на нем угрожающими безопасности и стабильности в регионе; — осудить иранские военные маневры, проводимые на трех «оккупированных» островах; — поддерживать все шаги ОАЭ по возвращению себе контроля над островами мирным путем, исходя из принципа общей безопасности стран Совета; — призвать ИРИ принять инициативу передачи спора в Международный Суд. Таким образом, характерной чертой развития территориального спора между Тегераном и Абу-Даби стала тенденция постепенного выноса этой территориальной проблемы за рамки ирано-эмиратских двусторонних отношений. В определенной степени, данная проблема по существу стала прерогативой Совета сотрудничества. Этот вопрос непосредственно курирует Высший совет ССАГПЗ. Кроме того, решение вопроса по островам поставлено в прямую зависимость от перспектив формирования региональной системы безопасности, которая без участия Ирана является неполноценной. Что примечательно – наличие территориальной проблемы практически не затрагивает торгово-экономические аспекты отношений между Тегераном и Абу-Даби, которые, несмотря на сохраняющиеся элементы напряженности в политическом диалоге, основательно разработаны и развиваются достаточно динамично. Иран остается крупнейшим торговым партнером ОАЭ (на него приходится 25% эмиратского внешнеторгового оборота). Объем двусторонней торговли составляет порядка 2,6 млрд. долларов (для Тегерана — наиболее высокий показатель среди стран Персидского залива). Большую часть товарооборота составляет реэкспорт из ОАЭ в ИРИ западноевропейских, японских, южнокорейских, китайских и американских товаров – от готовых изделий до промышленного оборудования. Иранский капитал активно закрепляется в ОАЭ, прежде всего в торговле, транспорте и сфере услуг. На ИРИ приходится около 5% общего объема иностранных инвестиций в экономику ОАЭ. Развитию двусторонней торговли способствует регулярное проведение специализированных торгово-промышленных ярмарок в столицах обеих стран. В заключение следует подчеркнуть, что нынешнее состояние территориальной проблемы вокруг трех спорных островов в Персидском заливе Тегеран вполне устраивает. Они контролируют острова, уклоняются от переговорного процесса и при этом постоянно диверсифицируют свои торгово-экономические связи с Абу-Даби, используя широкие технологические и инвестиционные возможности, предоставляемые эмиратской стороной. Одновременно, иранская сторона с избранием на пост президента М.Ахмадинежада и последующей активизацией регионального вектора внешней политики по-новому расставляет акценты в своей «заливной политике». Тегеран готов идти на конструктивное сотрудничество с арабскими государствами Персидского залива, но выстраивать их на взаимовыгодной двусторонней основе. Эта региональная политика Тегерана аккуратно обходит наиболее «острые углы» — ОАЭ (здесь на первом месте фактор территориального спора) и Саудовскую Аравию (с этой страной у ИРИ имеется традиционное соперничество за лидерство в регионе плюс суннито-шиитские противоречия). При этом главными объектами иранской дипломатической активности стали маленькие, но влиятельные государства Залива, с которыми у Тегерана нет политических проблем, но имеются неплохие потенциалы для развития экономических связей. В их числе — Катар, Оман, Кувейт. Примечательно, что иранское руководство в последнее время прикладывает усилия и для повышения уровня политического диалога с этими государствами. В ходе недавних визитов в Иране глав внешнеполитических ведомств Катара и Омана именно с иранской стороны исходила инициатива «потепления» политического диалога, повышения его уровня. По «странному» стечению обстоятельств, именно Оман и Катар входят в состав специальной трехсторонней комиссии, созданной в рамках ССАГПЗ для урегулирования ирано-эмиратской территориальной проблемы. Это указывает на продуманность, логичность и нацеленность иранской политики в контексте островной проблемы, которая продолжает занимать важное место во внешнеполитической повестке дня Тегерана. |