|
106 превалирует над учебой. Процессы перехода от советской социальной структуры к структуре, соответствующей рыночным экономическим отношениям, сказываются на студенчестве как в «восходящих слоях», так и на тех, кто не приспособился еще к новым социальным условиям. Но в результате действия механизмов саморегуляции социальная структура московского студенчества все более становится структурой «улучшенного типа». В ней уверенно представлены: негосударственный сектор, владельцы фирм, руководители министерств. В результате материальное положение студенчества выглядит более оптимальным, чем структура потребления многих других слоев, за исключением наиболее зажиточных. Пополняясь во все большей степени из «восходящих слоев», из слоев, сумевших эффективно адаптироваться к новым экономическим отношениям, они определяют общий облик и социальное самочувствие студенчества Москвы (оптимизм, уверенность в завтрашнем дне, надежды на личную адаптацию). В то же время студенчество представляет собой глубоко дифференцированную массу (по социальному происхождению л!’ материальному положению, по типам вузов и т.д.). Оно как бы «расколото» на отдельные группы, между которыми зачастую нет взаимопонимания. То, что заботит одних, оказывается безразличным для других. Не случайно у большинства студентов нет стремления к коллективным действиям. Только 15,4% от опрошенных согласились с утверждением: «будет ли общество заботиться о создании приемлемых условий для учебы это во многом зависит от того, будут ли студенты сами активно и сплоченно отстаивать собственные интересы». «Социальный портрет» студенчества был бы не полным без освещения проблемы учебной деятельности, они в последнее время получили новый ракурс. Если в 80-е годы XX в. интересы российских социологов в этой области сосредотачивались преимущественно на изучении профессиональной социализации студентов, то теперь акценты |
ческой академии 12,3%, Коммерческого института 13% (т.е. там, где больше всего детей из "восходящих слоев"), в то время как в МГУ на естественных факультетах 46,4%, в МГТУ 43,1%, в Художественно-промышленном институте 51% (т.е. в 2-4 раза больше)! Наряду с экономическим положением родительских семей, с начала 90-х годов начал "работать" еще один фактор стабилизации уровня жизни студентов: дополнительные заработки. Они приобрели настолько массовый характер, что, по сути, можно говорить об изменении образа жизни студенчества, так как наряду с учебной они становятся второй основной деятельностью студенчества. Уже в 1992 г. наше исследование "Социально-экономические основы жизнедеятельности студенчества", проведенное среди студентов стран СНГ, показало, что дополнительно подрабатывали 42% опрошенных (N = 1877 человек). Сейчас подрабатывают 59% московских студентов, при этом регулярно подрабатывают в течение учебного года и в каникулы 22% от опрошенных. По величине заработки скромные. Так, 50% подрабатывающих имели примерно 140 тыс. рублей в месяц (1/2 от физического прожиточного минимума). Очень высокие заработки (от 800 тыс. руб. и выше в месяц) имели лишь 11% подрабатывающих. Несколько неожиданным оказался следующий факт: прямой связи с уровнем жизни семьи студента не наблюдается, т.е. подрабатывают как остронуждающиеся, так и те, кто отметил высокий уровень жизни. Вероятно, дополнительные заработки становятся новым стандартом поведения, символизируя деловитость, предприимчивость студентов (т.е. выполняют не только свою прямую функцию). Какова же их социальная эффективность? Для 14% опрошенных они очень важны, т.к. позволяют достичь хотя бы элементарного уровня жизни, для 40% позволяют иметь "карманные" деньги. Итак, для 54% московских студентов подработки стабилизируют их материальное положение. И лишь для 5% они обеспечивают высокий уровень благосостояния (гораздо выше "необходимого"). Эти студенты фактически превращаются в "заочников", поскольку работа у них превалирует над учебой. Итак, сегодня мы наблюдаем процессы перехода от советской социальной структуры к структуре, соответствующей рыночным экономическим отношениям, поэтому в студенчестве ощутимо представлены как "восходящие слои", так и те, которые не приспособились еще к новым социальным условиям. Но в результате действия механизмов саморегуляции социальная структура московского студенчества все более становится структурой "улучшенного типа". В ней уверенно представлены: негосударственный сектор, владельцы фирм, руководители министерств, нет неработающих пенсионеров. В результате его материальное положение выглядит более оптимальным, чем структура потребления многих других слоев, за исключением наиболее зажиточных. Пополняясь во все большей степени из "восходящих слоев", из слоев сумевших эффективно адаптироваться к новым экономическим отношениям, они определяют общий облик и социальное самочувствие студенчества Москвы (оптимизм, уверенность в завтрашнем дне, надежды на личную адаптацию). 50 В то же время студенчество представляет, собой глубоко дифференцированную массу (по социальному происхождению, материальному положению, по типам вузов и т.д.). Оно как бы "расколото" на отдельные группы, между которыми зачастую нет взаимопонимания. То, что заботит одних, оказывается безразличным для других. Это серьезно подрывает условия для формирования общегрупповых установок, замедляет формирование чувства "Мы". Не случайно у большинства студентов нет стремления к коллективным действиям. Только 15,4% от опрошенных согласились с утверждением: "будет ли общество заботиться о создании приемлемых условий для учебы это во многом зависит от того, будут ли студенты сами активно и сплоченно отстаивать собственные интересы". Таковы, с нашей точки зрения, основные характеристики воспроизводственных процессов, характеризующих московское студенчество. Учебная деятельность студентов "Социальный портрет" московского студенчества был бы не полон, если бы мы упустили из виду проблемы учебной деятельности. Они в последнее время получили новый ракурс. Если в 80-е годы интересы российских социологов в этой области сосредотачивались преимущественно на изучении профессиональной социализации студентов (выяснялись доминирующие мотивации учебной деятельности, зависимость от них успеваемости и т.д.), то теперь акценты расставляются иначе, что обусловлено иным социальным контекстом. Это и утверждение в общественном сознании системы либеральных ценностей, психологии "self made", и проблема неперспективности многих специальностей, и тяжелое состояние предприятий госсектора и многое другое. Появление организаций частного сектора расширило для выпускников возможности типов карьер, и не только в качестве наемных работников, но и, для наиболее честолюбивых и предприимчивых в качестве организаторов собственного дела. Но зачастую это предполагает отказ от специальности и профессии, полученной в вузе. Так например, из опрошенных нами выпускников МАИ 1993 г. спустя 6-8 месяцев после получения дипломов из 89% занятых, больше половины (56%) были заняты в частном секторе и успешно продвигались там, 9% стали предпринимателями; 43% оставили профессию инженера [13]. Поэтому проблема учебной деятельности приобретает сейчас особый интерес: какое влияние на нее оказывает новая социальная ситуация? Но здесь мы рассмотрим более подробно воздействие лишь некоторых факторов: а) ценностных ориентаций студентов; б) качества образовательных услуг вуза. Одним из важнейших регуляторов учебной деятельности является ценность высшего образования, ее положение в системе ценностных ориентаций личности, а также ее "сопряженность" с профессионально значимыми или интеллектуально-познавательными мотивами. В своих исследованиях, изучая ценностные ориентации студентов, мы задавали им вопрос о факторах жизненного успеха. Коррелируя его с ответами об 51 |