|
52 администраторов (например, комиссаров областей в Конго), которые обладали партийными и государственными полномочиями, сосредоточивали в своих руках полноту власти в административно-территориальной единице. Система избираемых на всех уровнях советов почти нигде не была создана. Что же касается общегосударственного совета (парламента), то он играл еще более незначительную роль, чем в социалистических странах: отсутствие демократических традиций, персонализм власти президента (он же глава правящей партии), влияние трайбализма делали значение парламента в государстве номинальным: Идея организационно-правового единства государственной власти в концентрированном виде была воплощена в СССР, идеология которого, нс приемля принципа разделения властей, не могла отказаться от специализации деятельности («разделение труда») государственных органов. «Отвергая старые концепции разделения властей, — отмечал К).А. Денисов, — мы все же не можем пренебрегать тем, что наличие различных видов государственных органов и их деятельности, их самая строгая и четко очерченная компетенция увязываются с той ролью, которая принадлежит государству в иравообразовательном и правоприменительном процессах».1 Реализуемый в СССР и союзных республиках вариант концепции организационно-правового единства государственной власти имел авторный характер. На практике ее осуществление вело к широкому использованию принуждения, а в отдельные исторические периоды — прямого внесудебного насилия в государственном управлении. Вместе с тем нс все аспекты единства власти имеют только негативный характер. Требование социального единства власти может служить целям поиска консенсуса и согласия в обществе, когда власть становится определенной «равнодействующей» соревнующихся сил и тенденций, разумеется, при ‘ 70 лет Сойотского государства и права / Под ред. Л. И. Королева, Ю.К. Толстого, Л.С. Явича. Л., 1987, с. 43. |
,76 динственных органов государственной власти снизу доверху. Считалось, что все другие органы государственной власти находятся под контролем советов и подотчетны им. Такие положения содержались во всех конституциях стран тоталитарного социализма, в конституциях бывших стран социалистической ориентации (Анголы 1975 г., Эфиопии 1987 г. и др.). На деле советы, в том числе парламент, лишь одобряли, возводили в форму закона решения, принятые руководством коммунистических партий. К тому же последнее зачастую принимало решения по важнейшим вопросам государственной жизни без оформления их правовыми актами, и они неукоснительно исполнялись. В странах социалистической ориентации практически нигде концепция советов как единственных органов государственной власти так и не была применена в полном объеме. Наряду с избираемыми на местах советами центральные органы государства, а чаще правящая партия, назначали администраторов (например, комиссаров областей в Конго), которые обладали партийными и государственными полномочиями, сосредоточивали в своих руках полноту власти в административно-территориальной единице. Система избираемых на всех уровнях советов почти нигде не была создана. Что же касается «общегосударственного совета» (парламента), то он играл еще более незначительную роль, чем в социалистических странах: отсутствие демократических традиций, персонализм власти президента (он же глава правящей партии), влияние трайбализма делали значение парламента в государстве номинальным . Идея организационно-правового единства государственной власти в концентрированном виде была воплощена в СССР, идеология которого, не приемля принципа разделения властей, не могла отказаться от специализация деятельности («разделение труда») государственных органов. «Отвергая старые концепции разделения властей, писал Ю.А. Денисов, мы все же не можем пренебрегать тем, что наличие различных видов государственных орВСНД н ВС СССР от 12 октября 1977. Ке 41. Ст. 617. См.: Сравнительное конституционное право. С. 2496 ганов и их деятельности, их самая строгая и четко очерченная компетенция увязываются с той ролью, которая принадлежит государству в правообразовательном и правоприменительном процессах»1 . В целом реализуемый в СССР и союзных республиках вариант концепции организационно-правового единства государственной власти имел авторитаристский характер, на практике ее осуществление вело к широкому использованию принуждения, а в отдельные исторические периоды прямого внесудебного насилия в государственном управлении. Вместе с тем, не все из отмеченных выше аспектов единства власти имеют только негативный характер. Требование социального единства власти может служить целям поиска консенсуса и согласия в обществе, когда власть становится определенной «равнодействующей» соревнующихся сил и тенденций, разумеется, при условии, что соблюдены правила «честного» соревнования при плюралистической демократии. Единство власти как единство принципиальных целей и направлений в деятельности 1Х>сударственкых органов может иметь позитивное значение при сосредоточении усилий государственного аппарата на решении стоящих перед обществом проблем. Единство власти как сосредоточение всей полноты государственной власти в руках какого-либо органа или определенного вида органов (не имеет значения, будут это советы или президент) в принципе не является плодотворной идеей, в то же время при определенных условиях общественного развития острейший политический кризис, анархия, иностранное военное вторжение и т.д. единство власти может способствовать стабилизации положения, преодолению распада государственности. Юридически подобное единство в определенной степени предусмотрено такими правовыми режимами, как чрезвычайное или военное положение, однако, такая ситуация допустима лишь на определенный период и имеет мало общего с концепцией i « . _ . -. „ , — ™См.: 70 лет Советского государства и права / Под ред. А.И. Королева, Ю.К. Толсгого, Яаича.Л.,1987.С43. |