|
15 завершённость, которые имеют смысловой, содержательный характер, что и определяет их как психологические, речевые, коммуникативные явления» (Новиков 1983, 18). Следовательно, текст не относится к собственно языковой системе, он явление речевое. Следует особо отметить, что на наш взгляд объём текста как единичного проявления речи речевой деятельности и речевого общения зависит от целей общения, определяемых экстралингвистическими факторами. Понимая текст как конкретное явление речевой деятельности и речевого общения, мы опираемся на похожие подходы к решению этой проблемы в исследованиях лингвистов, которые, с одной стороны, определяют текст «как единый процесс порождения мысли и речи» (Кацнельсон 1972, 120), считая, что в речевом общении происходит обмен высказываниями, текстами, т.е. текст выступает в качестве единицы общения. Организующим началом этой единицы является намерение автора, целеустановка, которая определяется конкретной деятельностью людей. С другой стороны, текст это продукт предметной деятельности. В качестве продукта таких видов речевой деятельности, как, к примеру, говорение, письмо, выступает именно текст, в котором объединяется вся совокупность конкретной практической деятельности. По словам Н.В.Халиной, «если слово отражает градационную сущность восприятия индивидуумом мира, переработки информации, т.е. количественную обработку информации на глубинном уровне, то текст ориентируется на количественно-качественное усвоение информации, создание программ-концепций, описываемых как семантически, так содержащих и синтаксически завершённые последовательности предписаний» (Халина 1997, 26-27). Таким образом, текст с точки зрения самых общих определений можно и целесообразно рассматривать как некий конкретизированный фрагмент речи, причём и со стороны речевой деятельности, и со стороны речевого общения. В ряде исследований мы сталкиваемся со справедливым утверждением, что текст это специфическая форма практической деятельности людей и |
12 замысла. Использование какого-либо набора языковых средств проявляется прежде всего в построении текстов как единичных форм речевой деятельности и речевого общения. Если же говорить о тексте как о самостоятельной в смысловом отношении единице, то формальные языковые признаки не могут быть определяющими при его выделении. Необходимо, по-видимому, идти от смыслового анализа текста и на основе вычленения смысловых связей осуществлять переход к анализу формальных средств выражения этих связей. В самом деле, "не видя смысла, нельзя еще устанавливать формальных признаков" [127. С.65]. Ведущими признаками текста, по всей вероятности, становятся "не грамматические показатели связности, а такие его свойства, как целостность, завершенность, которые имеют смысловой, содержательный характер, что и определяет их как психологические, речевые, коммуникативные явления" [79. С.18]. Следовательно, текст не относится к собственно языковой системе, он явление речевое. Объем текста как единичного проявления речи речевой деятельности и речевого общения зависит от целей общения, определяемых экстралингвистическими факторами. Определяя текст как конкретное явление речевой деятельности и речевого общения, мы опираемся на похожие подходы к решению этой проблемы в исследованиях лингвистов, которые, с одной стороны, определяют текст "как единый процесс порождения мысли и речи" [49. С Л 20], считая, что в речевом общении происходит обмен высказываниями, текстами, т.е. текст выступает в качестве единицы общения. Организующим началом этой единицы является намерение автора, целеустановка, которая определяется конкретной деятельностью людей. С другой стороны, текст это продукт предметной деятельности. В качестве продукта таких видов речевой деятельности, как, к примеру, говорение, письмо, выступает именно текст, в котором объединяется вся совокупность конкретной практической деятельности. "Если слово отражает градационную сущность восприятия индивидуумом мира, переработки информации, т.е. количественную обработку информации на глубинном уровне, то текст ориентируется на количественно 13 качественное усвоение информации, создание программ-концепций, описываемых как семантически, так содержащих и синтаксически завершенные последовательности предписаний" [117. С.26 27]. Таким образом, текст с точки зрения самых общих определений можно и целесообразно рассматривать как некий конкретизированный фрагмент речи, причем и со стороны речевой деятельности, и со стороны речевого общения. По-видимому, можно утверждать, что текст это специфическая форма практической деятельности людей, и при создании текста эта практическая деятельность является исходной. Именно она определяет набор лингвистических средств, соответствующий конкретной речевой деятельности в определенной сфере общения. Правда, в основе коммуникации объективно выступает не столько акт речевого общения, сколько отражение в этом акте конкретной формы человеческой практики, деятельности, познание которых необходимо изучающим иностранный язык. Общественная практика, преломляющаяся в речевой деятельности конкретных субъектов, изучающих иностранный язык, и определяет смысловые и языковые особенности их речевой деятельности, т.е. текста. Получается, что проблема текста связана с закономерностями применения языка как инструмента, как набора языковых средств, которые выступают в качестве характеристики стиля речи и, следовательно, конкретного текста. Отмстим, что, "с одной стороны, в процессе коммуникации мы говорим не отдельными, разрозненными предложениями, а текстами, с другой именно текст получает исследователь языка в качестве исходного материала для анализа" [55. С.53]. Таким образом, текст следует рассматривать как проявление определенного стиля и, более того, конкретной формы проявления подстиля с присущими ему особенностями речевой деятельности и, соответственно, речевого общения, обусловленными особенностями практической деятельности людей, т.е. определенной совокупности экстралингвистических факторов. Отмеченные особенности следует иметь в виду при переводе иностранного текста на русский язык. Один из наиболее важных принципов учета специфики перево |