Проверяемый текст
Подолько Олег Ефимович. Достоинство: личностное измерение и риск ответственности (Диссертация, 21 января 2011)
[стр. 69]

рассматривать: данные методики, как только они станут безопасны в отношении человека и этически приемлемы».93 * 95 Здесь важно ещё раз обратить внимание на рефлексию' о двойниках П.С.
Гуревич пишет: «Двойник выступает воплощением амбивалентности и
двойственности всего сущего, выражаяложную ценность, он есть симулякр реальной ценности.
В двойничестве нельзя точно определить место наблюдателя; к тому же наблюдатель в любой момент может
исчезнуть, оставив взамен своих двойников.
Неразличимость, клонов, их неотличимость от оригинала снимает проблему авторства повествователя».96
Как видим; биоэтический дискурс проблематизирует.
границы жизни и смерти, расширяя и одновременно' сужая» степени: , свободы выбора человека..' ' ' .
В принятии, решения^ по».
сложнейшимг проблемам-, биомедицины, американские теоретики биоэтики апеллируют именно к практичности, как
«безосновном основании», : пытаясь понять особую» рациональность публичного обсуждения таких.проблем: 4 • * * • • .
' .
.
.
.
.
Речь, идет о том; чтосвидетельство экспертаоценивается, практично, публично; «прагматично».
Как пишет П.Д.
Тищенко: «Это значит проиграть жизненную ситуацию в многообразии вариантов с: учетом признания;непризнания»
или признания, с ограничениями тех или.
иных экспертных свидетельств.
Например, ответить на вопрос — какова может быть жизнь российского пациента в случае, если будет легализована.эвтаназия,.и каковы те специфические ее черты, которые сегодня определены ее запретом? Убеждая, эксперт набрасывает свою траекторию жизненных событий, которая, по-его мнению,, приводит или не приводит к каким бы то ни было последствиям.
Профан, слушая и оценивая, не в силах проверить основания,
93 Прайд В.
Интеллект как фактор эволюционного разпнтия//Новые технологии т продолжение энолюшш человека? Трансгумонистический проект будущего.
М.: Изд-во ЛКИ, 2008.
С.
16-30.
96 Гуревич П.С.
Расколотость человеческого бытия.
М.: ИФ РАН,2009.
-199 С.
69
[стр. 16]

общества практиках, выступая в качестве фундаментального регулятора последних и не допуская их выхода за пределы заданной наличным комплексом «власти-знание» рамки.
Функционирование диспозитива в конкретных культурных сферах определяется такими параметрами, как 1) стратегическая природа; 2) векторная направленность действия; 3) силовой характер.
По Фуко, диспозитив реализуется в «определенного рода отношениях силы......рациональном и координированном вмешательстве в эти отношения силы, чтобы либо развернуть их в определенном направлении, либо блокировать их, либо стабилизировать».
Специфика осуществления этого регулирования зависит от конкретной ситуации и может безгранично варьироваться с точки зрения механизма своей реализации.
Приведем пример из области биоэтики.
В принятии решения по сложнейшим проблемам биомедицины американские теоретики биоэтики апеллируют именно к практичности, как
«безосиовном основании», пытаясь понять особую рациональноегь публичного обсуждения таких проблем.
Речь идет о том, свидетельство эксперта оценивается практично, публично, «прагматично».
Как пишет П.Д.
Тищенко: «Это значит проиграть жизненную ситуацию в многообразии вариантов с учетом признания,
непризнания или признания с Офаничениями тех или иных экспертных свидетельств.
Например, ответить на вопрос — какова может быть жизнь российского пациента в случае, если будет легализована эвтаназия, и каковы те специфические ее черты, которые сегодня определены ее запретом? Убеждая, эксперт набрасывает свою траекторию жизненных событий, которая, по его мнению, приводит или не приводит к каким бы то ни было последствиям.
Профан, слушая и оценивая, не в силах проверить основания,
из которых исходит эксперт, но он вполне может вообразить варианты сюжета развития жизненных ситуаций в случае признания или непризнания свидетельства эксперта.
Эти сюжеты всегда можно обсудить с другими, проиграть в воображении новые варианты, основанные на свидетельствах 16

[стр.,59]

По М.
Буберу, «Я-Ты» есть диалог, в котором другой воспринимается в своей неповторимой инаковости и не сводится к содержанию моего опыта.
В «Я-Ты «Я-Он» есть монолог, субъект-объектное отношение познания и использования, которое не допускает существования другого как цельной и уникальной личности, а лишь абстрагирует, редуцирует и категоризирует.
В «Я-Он» лишь часть человеческого существа -рациональная, эмоциональная, интуитивная, чувственная -вступает в отношение; в «Я-Ты» все существо вступает в отношение целиком.
Отношение к Другому является определяющимДругой может выступать в разных ипостасях: 1.
Другой как посторонний, чужой, носитель угрозы; 2.
Другой как партнер по коммуникации, необходимое звено диалога и самоидентификации; 3.
Другой -во мне.
Сегодня, как справедливо полагает П.С.
Гуревич: «в условиях единого многополярного мира непродуктивен враждебный подход к инаковости Другого.
Вместе с тем позиционирование Другого есть необходимый момент консолидации, инкорпорации культурного организма.
Это и сплачивает социум, и одновременно является условием существования демократического общества, когда свобода каждого есть условие свободы для всех и каждый свободен только в той степени, в какой свободны другие.
Информационное общество предполагает тотальную коммуникативность, и Другой -это не только необходимый партнер по коммуникации, но и то, что позволяет индивиду не повторяться до бесконечности.
Автокоммуникативный способ передачи информации от Я к Другому -во-мне предполагает бесконечный диалог с самим собой, являющийся основой самоанализа и размышления вообще» [42, С.
119-120].
Именно проблема Другого-во-мне связана с двойничеством.
П.С.
Гуревич пишет: «Двойник выступает воплощением амбивалентности и
двойственное!и всего сущего, выражая ложную ценность, он есть симулякр реальной ценности.
В двойничестве нельзя точно определить место наблюдателя; к тому же наблюдатель в любой момент может
исчезнуть, 59

[стр.,104]

Центре репродуктивной медицины и бесплодия Университета Корнелла, В.
Прайд пишет о возможности выращивать прямо в инкубаторе эмбрионы человека[102,С.16-30].
Приводятся следующие аргументы в пользу этой технологии.
С развитием, например, пренатального тестирования эмбрионов как минимум можно будет исключить родовые травмы, контролировать появление детей с тяжёлыми заболеваниями, (например, синдром Дауна) и выполнять другие требования, необходимые для рождения более здорового потомства.
Репродуктивное клонирование открывает новые возможности для воспроизведения наиболее удачных с генетической точки зрения индивидуумов.
После расшифровки генома человека, сочетание с генной инженерией методик искусственного вынашивания детей позволит создавать новых людей с заданными качествами, устраняя накапливающиеся генетические искажения и ведя планомерную работу по улучшению вида.
Демографический индикатор будет стимулом к принятию таких решений полагает 13.
Прайд: «Несмотря на то, что в целом человечество ещё не выработало однозначной позиции в отношении репродуктивного клонирования, думается, что многие развитые страны, находясь в условиях снижения рождаемости и давления иммигрантов, будут всерьёз рассматривать данные методики, как только они станут безопасны в отношении человека и этически приемлемы» [102,С.24].
Здесь важно ещё раз обратить внимание на рефлексию о двойниках П.С.
Гуревич пишет: «Двойник выступает воплощением амбивалентности и двойственности всего сущего, выражая ложную ценность, он есть симулякр реальной ценности.
В двойничестве нельзя точно определить место наблюдателя; к тому же наблюдатель в любой момент может
исчезнуть, оставив взамен своих двойников.
Неразличимость клонов, их неотличимость от оригинала снимает проблему авторства повествователя»
[42,С.119].
Интерпретация границ достоинства разворачивается в биоэтической ситуации, касающейся искусственного аборта, который определяется как 104

[Back]