|
ния, запрещая и то и другое под угрозой наказания безотносительно к результатам деятельности. При этом предусматривалась ответственность за само по себе насилие или угрозу его применения, а также за насилие, выступавшее средством совершения иного преступления (например, грабежа, разбоя), при котором оно превращалось в элемент его состава. Применение насилия устраняло его противозаконность лишь в случаях прямо предусмотренных законом: для ограждения от посягательств (в частности, при необходимой обороне) либо в силу наделения лица дисциплинарной властью, предоставляющей право при определенных условиях применять насилие. Сущность насилия состояла в употреблении силы против личности, вопреки ее воле. Насильник игнорировал свободу действий и принуждал его претерпеть какое-либо нежелательное для него состояние или, вопреки его воле, выполнить какое-либо действие либо воздержаться от действия. Направленность воли виновного по отношению к последствиям не имела юридического значения; для наступления ответственности достаточно было одного факта насильственной деятельности. Таким образом, в соответствии с правовой доктриной того времени насилие могло быть учинено только над личностью; применение силы в отношении неодушевленных предметов или животных, не переходящее в посягательство на личность, рассматриваемым понятием не охватывалось. Важной вехой в юридическом оформлении понятия насилия стало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, явившееся по существу первым кодифицированным источником русского уголовного права. Уложение в главе 23 выделило насилие из области телесных повреждений и наделило его статусом самостоятельного признака. К телесным повреждениям оно относило все случаи причинения физических страданий, оставляющих известные изменения в физиологических отправлениях или анатомическом стро-ении организма потерпевшего, в большей или меньшей степени расстраивающих здоровье (весьма тяжкие, тяжкие и легкие). В соответствии со ст. 475 этого акта под насилием понималось «...не расстраивающее здоровья умышленное причинение другому мимолетного физического страдания ударом или каким иным 16 |
ной стороны, их опасность определялась применительно к пострадавшему в зависимости от степени опасности наступивших последствий, а с другой по отношению к виновному, независимо от вредных последствий. В первом случае речь шла о системе принуждения (этот технико-юридический прием был воспринят германским уголовным правом); во втором о системе физического или психического (угроз) насилия, наказуемого безотносительно к результату. Позднее такой подход был воспринят французским и русским дореволюционным уголовным правом. Вторая группа охватывала деяния, состоящие в ограничении свободы передвижения на более или менее продолжительное время и выражающиеся преимущественно в противозаконном задержании и заключении. Наконец, к третьей группе относились похищение или захват людей, включавшие в себя продажу в рабство и работорговлю, подмену и похищение детей, похищение женщин. Русское дореволюционное уголовное право различало насилие в тесном смысле этого слова, то есть физическое насилие, и угрозу его применения (насилие психическое), рассматривая их как самостоятельные формы преступления, запрещая и то и другое под угрозой наказания безотносительно к результатам деятельности. При этом предусматривалась ответственность за само по себе насилие или угрозу его применения, а также за насилие, выступавшее средством совершения иного преступления (например, грабежа, разбоя), при котором оно превращалось в элемент его состава. Таким образом, в изначальном традиционном понимании насилие в русском уголовном праве характеризовалось наличием трех следующих признаков: а) противозаконностью; б) употреблением силы против потерпевшего; ц а ц = 1 1 1»9<№ Ч 1 » 1 Г : 1 1 « > 1 1 Ф ] 4 1 1 1 5 \‘ 1 9 5 .1Н ай” 1Ц Н У в) самостоятельностью, означающей, что насилие не входит в качестве конструктивного признака в состав какого-либо иного преступления, а выступает самостоятельным основанием уголовной ответственности. Применение насилия устраняло его противозаконность лишь в случаях, прямо предусмотренных законом: для ограждения от посягательств (в частности, при необходимой обороне) либо в силу наделения лица дисциплинарной властью, предоставляющей право при определенных условиях применять насилие. Сущность насилия состояла в употреблении силы против личности, вопреки ее воле. Насильник игнорировал свободу действий потерпевшего и принуждал его претерпеть какое-либо нежелательное для него состояние или, вопреки его воле, выполнить какое-либо действие, либо воздержаться от действия. Направленность воли виновного по отношению к последствиям не имела юридического значения; для наступления ответственности достаточно было одного факта насильственной деятельности. Таким образом, в соответствии с правовой доктриной того времени насилие могло быть учинено только над личностью; применение силы в отношении неодушевленных предметов или животных, не переходящее в посягательство на личность, рассматриваемым понятием не охватывалось. Наконец, по своему характеру насилие не должно было переходить в иное преступное деяние, иначе оно охватывалось признаками последнего и влекло соответствующее наказание. Насилие, как писал известный дореволюционный юрист И.Я. Фойницкий, «...есть понятие дополнительное, созданное на случай неприменимости иных уголовно-юридических понятий.»5 При таком подходе спектр проявления насилия был весьма широк; указанный автор относил к нему побои, истязания и мучения, всякое иное нарушение телесной неприкосновенности, даже без причинения телесной боли; самовольное создание 5 Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная. С.-Пб., 1890. с.89. преград для воспрепятствования деятельности другого, например, удержание кого-либо в месте, где он быть не желает; месть; самоуправные действия и самовольное вторжение в чужое жилище. Важной вехой в юридическом оформлении понятая насилия стало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, явившееся по существу первым кодифицированным источником русского уголовного права. Уложение в главе ХХШ выделило насилие из области телесных повреждений и наделило его статусом самостоятельного признака. К телесным повреждениям оно относило все случаи причинения физических страданий, оставляющих известные изменения в физиологических отправлениях или анатомическом строении организма потерпевшего, в большей или меньшей степени расстраивающих здоровье (весьма тяжкие, тяжкие и легкие). В соответствии со ст.475 этого акта под насилием понималось «...не расстраивающее здоровья умышленное причинение другому мимолетного физического страдания ударом или каким иным действием, нарушившим телесную неприкосновенность потерпевшего. К области насилия, по Уложению, относятся и обиды действием, но только те, которые причиняют боль и сопровождаются нарушением телесной неприкосновенности. Остальные случаи обиды действием подходят под ст.530 (обида обхождением).»6 Первый советский уголовный кодекс (УК РСФСР 1922 г.) в основном воспринял это концептуальное положение, также разделяя телесные повреждения7 в собственном, тесном смысле слова, и насилие над личностью. Выделялись следующие признаки, характеризующие насилие: «...во6 Познышев С.В. Особенная часть русского уголовного права. Сравнительный очерк важнейших отделов Особенной Части старого и новогоУложений. Изд-е 2-е. М., 1909. с.104. 7 Согласно Правилам о составлении заключений о тяжести повреждений утвержденных 27 января 1922г. Нарком здравом я НКЮ РСФСР, телесное повреждение определялось, как «нарушение анатомической целостности или физической функции тканей и органов человеческого тела, вызванное механическими, физическими, химическими, инфекционными факторами или психическими инсультами (средствами)». |