|
Bima собственного рецепта по выводу профсоюзов из кризиса, но и и зложила запрет па дальнейшую разработку всех альтернативных программ, заявленных в период профсоюзной дискуссии. В то же время, следует охдош ть, что пи одна из иоявнвшихся в то годы платформ, н”е могла. исправить положения, и котором оказалось профсоюзное движение. Псе они сводились к усилении; либо производственном, либо воспитательно]! работы профессиональных союзов ттртг продолжавш ейся игнорировании исконных зангптных функций профдвижения. Буду-ui членами бодынсзистсвдй ларпш . авторы этих платформ не ж елали признавать той очевидной истины, что никакая активизация производственной, принудительной но своей природе. деятельности, равно как и «оспитатель пои. тоже мт.тслтгетпеЯсп нм по больш ей частив качестве ттрннудпт^льпон функции. не могла. оказать поло/кнтелытого лффетега па работу общественных организаций, а именно татспьиг организациями и явлзглпег, профсоюзы. Крайне сложным д а ; больш евистского руководства бы ло признать и то, что спасение оте чествс ?ш ого профсоюзного движения знк.чггикалось в во.зирагггетгт.тт ем у его исконных. естественных заппггных задач, н то время 1Ж попытки раздувания искусственно надуманных и навязанных профссciюпальпыы организациям фупщнй лиш ь усугуб.тялп то полож ение-, в котором оказались профсоюзы. Т е м п е менее, уже через два месяца после окончания X съезда чартин. поставившего точку в полугодовой дискусспп о профсоюзах, партийное и профсоюзное руководство были вынуждены предпринять ряд шагов, направленных на признание необходимости осущ ествления профессиональными организациями их защитных функций. Начало п осин ен ного преодоления большевистскими лидерами своего неприязненного отнош ения к защитной деятельности профдвижения, как работе, которая в период «диктатуры пролетариата» м огла быть лишь удобным орудием классовых крагов против этой диктатуры, объяснялось принятием на X съезде партии 96 |
189 негативное влияние на жизнь советского общества, поскольку означала уничтожение последних элементов демократизма в партии и способствовала, тем самым, установлению авторитарной власти не только в партийных структурах, но и в стране в целом. Таким образом, ленинская «десятка» не только не представила собственного рецепта по выводу профсоюзов из кризиса, но и наложила запрет на дальнейш ую разработку всех альтернативных программ, заявленных в период профсоюзной дискуссии. В то же время, следует отметить, что ни одна из появившихся в те годы платформ, не могла исправить положения, в котором оказалось профсоюзное движение. Все они сводились к усилению либо производственной, либо воспитательной работы профессиональных сою зов при продолжавшемся игнорировании исконных защитных функций профдвижения. Будучи членами большевистской партии, авторы этих платформ не желали признавать той очевидной истины, что никакая активизация производственной, принудительной по своей природе, деятельности, равно как и воспитательной, тож е мыслившейся нм по большей части в качестве принудительной функции, не могла оказать положительного эффекта на работу общественных организаций, а именно такими организациями и являлись профсоюзы. Крайне сложным для большевистского руководства было признать и то, что спасение отечественного профсоюзного движения заключалось в возвращении ем у его исконных, естественных защитных задач, в то время как попытки раздувания искусственно надуманных и навязанных профессиональным организациям функций лишь усугубляли то положение, в котором оказались профсоюзы. Тем не менее, уже через два месяца после окончания X съезда партии, поставившего точку в полугодовой дискуссии о профсоюзах, партийное и профсоюзное руководство были вынуждены предпринять ряд 190 шагов, направленных на признание необходимости осуществления профессиональными организациями их защитных функций. Начало постепенного преодоления большевистскими лидерами своего неприязненного отношения к защитной деятельности профдвижения, как работе, которая в период «диктатуры пролетариата» могла быть лишь удобным орудием классовых врагов против этой диктатуры, объяснялось принятисм на X съезде партии новой экономической политики. Уже этот съезд в качестве составной части НЭПа признал необходимость привлечения в страну иностранного капитала путем сдачи ряда госпредприятий в кон* цессию иностранным фирмам, а 17 мая 1921 г. был принят декрет СНК, отменявший ранее принятое (29 ноября 1920 г.) постановление ВСНХ о национализации мелких частных предприятии и предлагавший «принять меры к развитию кустарной и мелкой промышленности».384 Перспектива появления в стране предприятий с негосударственной и нскооперативной формами собственности вновь ставила со всей остротой вопрос о защите интересов рабочих, которые будут заняты в част* пых и концессионных предприятиях. Поэтому уже IV съезд профсоюзов (17-25 мая 1921 г.) указал на то, что «профессиональные союзы в своей тарифной политике должны обратить особое внимание на регулирование заработной платы и условий труда в этих предприятиях».385 Однако небольшой удельный вес рабочих данного сектора экономики, составлявший в 1921-22 гг. в частной промышленности 1-2% и в концессионной около 0,01% от общего числа рабочих в СССР,386 стал 384См.: История народного хозяйства СССР. С, 485. 389 Четвертый Всероссийский Съезд Профессиональных союзов: crcHOi-рафи* ческий отчет. Ч. 1. 1921. С. 135. 386 См.: Карр Э. Исгория Советской России. Кн. I. М, 1990. С. 616; История народного хозяйства СССР. С. 486. |