Проверяемый текст
Скаковская Екатерина Леонидовна. Социальные параметры этничности (Диссертация 1999)
[стр. 44]

Каждое из этих предварительных определений и по принципу культурной общности и по принципу добровольности по-своему ценно.
Каждое из них выделяет элемент, который действительно важен для понимания национализма.
Но ни одно из них еще не достаточно.
Определения культуры, подразумеваемые в первом случае скорее в этнографическом, нежели в нормативном смысле, явно сложны и неудовлетворительны.
Человечество всегда было организованно в группы всевозможных типов и размеров, иногда четко очерченные, иногда рассеянные, иногда живущие обособленными ячейками, иногда частично совпадающие или смешанные.
Таких способов организации.
А также принципов, которые лежали в основе создания и существования этих групп.
Бесконечное множество, но решающими, бесспорно, являются два типичных стимула или катализатора возникновения и функционирования всех групп: желание, добровольное присоединение и отождествление, преданность, единство, с одной стороны, и страх, сдерживание, принуждение с другой.
Эти две возможности являются полюсами своего рода спектра.
Некоторые сообщества могли основываться исключительно или главным образом на том или на другом, но такие случаи редкость.
Наиболее устойчивыми являются группы, где преданность и отождествление (добровольное присоединение) переплетаются с внешними факторами, позитивными и негативными, надеждами и страхами.
Если мы определим нации как группы, которые сами желают существовать как сообщества, то сеть, которую мы забросили в море определений, вытащит слишком богатый улов.
В нее действительно попадут сообщества, в которых мы легко узнаем жизнеспособные и сплоченные нации: эти истинные нации фактически хотят быть таковыми, и их
[стр. 25]

25 единения и превращает их в нацию.
А не другие общие качества какими бы они ни были, которые отделяют эту группу от всех, стоящих вне ее.
Каждое из этих предварительных определений и по принципу культурной общности, и по принципу добровольности по-своему ценно.
Каждое из них выделяет элемент, который действительно важен для понимания национализма.
Но ни одно из них еще не достаточно.
Определения культуры, подразумеваемые в первом случае скорее в этнографическом, нежели в нормативном смысле, явно сложны и неудовлетворительны.
Человечество всегда было организованно в группы всевозможных типов и размеров, иногда четко очерченные, иногда рассеянные, иногда живущие обособленными ячейками, иногда частично совпадающие или смешанные.
Таких способов организации, а также принципов, которые лежали в основе создания и существования этих групп бесконечное множество, но решающими, бесспорно, являются два типичных стимула или катализатора возникновения и функционирования всех групп: желание, добровольное присоединение и отождествление, преданность, единство, с одной стороны, и страх, сдерживание, принуждение с другой.
Эти две возможности являются полюсами своего рода спектра.
Некоторые сообщества могли основываться исключительно или главным образом на том или на другом, но такие случаи редкость.
Наиболее устойчивыми являются группы, где преданность и отождествление (добровольное присоединение) переплетаются с внешними факторами, позитивными и негативными, надеждами и страхами.
Если мы определим нации как группы, которые сами желают существовать как сообщества, то сеть, которую мы забросили в море определений, вытащит слишком богатый улов.
В нее действительно попадут сообщества, в которых мы легко узнаем жизнеспособные и сплоченные нации: эти истинные нации фактически хотят быть таковыми, и их
жизнь

[Back]