Проверяемый текст
Скаковская Екатерина Леонидовна. Социальные параметры этничности (Диссертация 1999)
[стр. 46]

46 бой мужчина или любая женщина, имеющие французское гражданство.
Франция не многонациональное государство: это одна страна, один народ, плод долгой истории.
Любая попытка, использующая случайные критерии, граничащие с расизмом, определить как не
«чистого» француза того или иного члена французского сообщества оскорбление национального сознания.
Р1икто здесь не может се принять, и наша партия меньше чем кто бы то ни было».
Эта реакция, скорее всего, основана на различном подходе к проблеме нации, чем на действительных политических или исторических разногласиях.
Чтобы объяснить это различие, нужно вспомнить, что понятие
«нация» имеет разную историю в различных европейских странах.
«Существуют темы, весьма характерные для России и кране редкие во Франции.
Так, например, проблемам
«национального характера языка» (сагас1еге па(юпа1 б,ипе 1апяие) серьезно изучается лингвистами в России, тогда как сочинения на эту же тему вряд ли были бы опубликованы во Франции.
Сам факт изучения этого вопроса говорит, по крайней мере, о том, что в конце нашего века существование национального характера языка признано в России, но не во Франции»
(5).
В дореволюционной Франции французский язык ни в коем случае не был
«национальным», а был необходимым языком администрации и интеллектуальной элиты.
Революция изменила точку зрения на этот вопрос: триумф французского языка стал триумфом Нации и Разума.
В Германии, напротив, в это время общность языка служила признаком для определения нации и основой требования единого национального государства.
Французская нация представляет собой политический проект
(рпуе1 роПбцие), рожденный в упорной политической и общественной борьбе.
Немецкая нация, наоборот, появилась сначала в трудах интеллектуалов-романтиков как вечный дар, основанный на
[стр. 27]

27 Франция не многонациональное государство: это одна страна, один народ, плод долгой истории.
Любая попытка, использующая случайные критерии, граничащие с расизмом, определить как не
“чистого” француза того или иного члена французского сообщества оскорбление национального сознания.
Никто здесь не может ее принять, и наша партия меньше чем кто бы то ни было”.
Эта реакция скорее всего основана на различном подходе к проблеме нации, чем на действительных политических или исторических разногласиях.
Чтобы объяснить это различие, нужно вспомнить, что понятие
“нация” имеет разную историю в различных европейских странах.
“Существуют гемы, весьма характерные для России и кране редкие во Франции.
Так например, проблемам
“национального характера языка” (сагас1еге пайопа1 с!,ипе 1апцие) серьезно изучается лингвистами в России, тогда как сочинения на эту же тему вряд ли были бы опубликованы во Франции.
Сам факт изучения этого вопроса говорит, по крайней мере, о том, что в конце нашего века существование национального характера языка признано в России, но не во Франции”
[6].
В дореволюционной Франции французский язык ни в коем случае не был
“национальным”, а был необходимым языком администрации и интеллектуальной элиты.
Революция изменила точку зрения на этот вопрос: триумф французского языка стал триумфом Нации и Разума”.
В Германии, напротив, в это время общность языка служила признаком для определения нации и основой требования единого национального государства.
Французская нация представляет собой политический проект
(рго]е1 роПйцие), рожденный в упорной политической и общественной борьбе.
Немецкая нация, наоборот, появилась сначала в трудах интеллектуалов-романтиков как вечный дар, основанный на
общности языка и культуры.
В данном случае язык был сущностью нации, тогда

[Back]