Проверяемый текст
Скаковская Екатерина Леонидовна. Социальные параметры этничности (Диссертация 1999)
[стр. 64]

64 обусловили своеобразные трансформации этничности на протяжении, по крайней мерс, последнего столетия.
По нашему мнению, условно можно выделить несколько стадий этого процесса.
Первая стадия вторая половина XIX в.
1917 год.
Чувство идентичности формировалось и было преобладающим или по месту проживания, или по конфессиональной принадлежности.
Самоидентификация опиралась прежде всего на эти характеристики, и этническая определенность вытеснялась или замещалась ими.
Показателен в этой связи тот факт, что в опросных листах.
Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года вопрос о национальности отсутствовал
(он появился позднее, уже в переписях советского периода 1920, 1926 гг.
и далее).
Фиксировалось вероисповедание опрашиваемого (соответственно этот вопрос был снят в советских переписях).
Самоопределение в форме
«Мыправославные» или «мы тверские» вполне соответствовало «русской» самоидентификации крестьянина или мещанина.
Вторая стадия приходится на период после октября 1917 года, когда власть перешла в руки большевиков.
Специфика проявлений этничности в целом стала определяться практическими шагами в проведении национальной политики и местом национального вопроса в теории, идеологии и социальной практике государства диктатуры пролетариата.
С одной стороны, в столь многонациональной стране, как бывшая Российская империя, национально-этнические проблемы стояли чрезвычайно остро, и игнорировать их было бы невозможно.
Однако, с другой стороны, национальный вопрос всегда оставался подчиненным классовому
принципу фактором и является инструментом политической борьбы.
«Исполняя всегда этот свой отрицательный долг (борьбы и протеста против насилия), мы сами со своей стороны заботимся о самоопределении не народов и наций, а пролетариата в каждой национальности» подчеркивал В.И.
Ленин
.(11) При этом
[стр. 45]

45 происходят у нас.
С одной стороны, Россия, как и бывший СССР, включена в общемировые этнические и этносоциальные процессы, с другой особенности ее географического положения, этнического ландшафта, исторического развития обусловили своеобразные трансформации этничности на протяжении, по крайней мере, последнего столетия.
По нашему мнению, условно можно выделить несколько стадий этого процесса.
Первая стадия вторая половина XIX в.
1917 год.
Чувство идентичности формировалось и было преобладающим или по месту проживания, или по конфессиональной принадлежности.
Самоидентификация опиралась прежде всего на эти характеристики, и этническая определенность вытеснялась или замещалась ими.
Показателен в этой связи тот факт, что в опросных листах Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года вопрос о национальности отсутствовал
[11] (он появился позднее, уже в переписях советского периода 1920, 1926 гг.
и далее).
Фиксировалось вероисповедание опрашиваемого (соответственно этот вопрос был снят в советских переписях).
Самоопределение в форме
“мыправославные” или “мы тверские” вполне соответствовало “русской” самоидентификации крестьянина или мещанина.
Вторая стадия приходится на период после октября 1917 года, когда власть перешла в руки большевиков.
Специфика проявлений этничности в целом стала определяться практическими шагами в проведении национальной политики и местом национального вопроса в теории, идеологии и социальной практике государства диктатуры пролетариата.
С одной стороны, в столь многонациональной стране, как бывшая Российская империя, национально-этнические проблемы стояли чрезвычайно остро, и игнорировать их было бы невозможно.
Однако, с другой стороны, национальный вопрос всегда оставался подчиненным классо


[стр.,46]

46 вому принципу фактором и является инструментом политической борьбы.
“Исполняя всегда этот свой отрицательный долг (борьбы и протеста про шв насилия), мы сами со своей стороны заботимся о самоопределении не народов и наций, а пролетариата в каждой национальности” подчеркивал В.И.Ленин [12].
При этом “пролетариат не только не берется отстоять национальное развитие каждой нации, а, напротив, предостерегает массы от таких иллюзий...” [13].
Приоритеты классового подхода, подчиненность ему национальных проблем в теории и на практике вновь вытеснили национальное самосознание на периферию общественного и индивидуального сознания.
Религия, официально объявленная “опиумом народа”, естественно, не могла более иметь значимых идентифицирующих функций.
Национальное подавлялось классовым, что разделяло все многообразие существующих общественных отношений по двум графам, соответствующим центральному социальному конфликту “эксплуататоры” “эксплуатируемые”, “пролетарское” “буржуазное” и т.п.
Однако, “второстепенность национальной проблемы именно в такой роли, и при этом игнорировалась постоянно растущая неудовлетворенность лишенных суверенитета наций” [14].
Третья стадия провозглашение “общенародного государства”, эпохи “развитого социализма”.
Новая фаза трактовки национальных реалий идеологами партии и официальной наукой состояла, как известно, в обосновании тезиса о “советском народе как новой исторической общности людей”.
Эта “метафизическая общность” (Ю.В.Бромлей) уже предполагала как бы национальное сознание.
Фактически “с помощью идеологии государство пыталось формировать некое единое основание, систему ценностей, которой надлежало итерировать новую нацию советский народ, где любая этничность как таковая официально игнорировалась” [15].

[Back]