Проверяемый текст
Скаковская Екатерина Леонидовна. Социальные параметры этничности (Диссертация 1999)
[стр. 75]

75 дов, и австрийцев.
Однако общегерманское сознание уже имеет место, существует сознание общескандинавское, общеславянское и т.д.
Межэтнические эмоциональные связи такого рода в рамках языковых семей и групп тесно связаны с их политической историей: так, осознание славянского единства неразрывно связано с национально-освободительной борьбой славянских народов, находившихся под гнетом Австро-Венгерской и Османской империей.
Напротив, человеконенавистническая идеология гитлеровского расизма как противодействие породила тот факт, что различные германские народы не только не прокламируют своего единства, но
наоборот, ряд наций, говорящих на немецком языке (люксембуржцы, австрийцы, германошвейцарцы), стремятся подчеркнуть свои различия, в том числе и путем культивирования своего диалектного своеобразия.
В Австрии оно привносится в литературный язык, в Швейцарии официальному употреблению литературного немецкого противопоставляется употребление исключительно диалектов в обыденной жизни, а мелкие различия между диалектами служат выражением чувств кантональной лояльности.
Не случайно владение именно местным диалектом является условием получения швейцарского гражданства.
Любой язык в принципе способен выразить любой оттенок мысли и любое смысловое содержание.
Однако эта возможность присуща языку лишь в принципе.
Так, теоретически говоря, на язык любого племени аборигенов Австралии можно перевести любой философский или научно-технический тест, но для этого необходимо соответствующим образом развить и обогатить этот язык, создав в нем, с помощью заимствования, калькирования или опираясь на внутренние корневые и синтаксические ресурсы, огромное количество слов терминов и фразеологических оборотов и сочетаний.
Без такого развития на базе реального нынешнего состояния любого племенного
[стр. 56]

56 вируемым, отличается, например, аргентинский испанский и бразильский португальский.
На субэтническом уровне осознаваемое диалектное своеобразие выделяет этнические подгруппы внутри этноса, тогда как обычно неосознаваемые особенности говоров соответствуют этнографическим подразделениям.
Следует отметить, что своеобразие не обязательно должно четко осознаваться всеми без исключения членами общности: мы говорим здесь об общественном сознании, выразителем которого иногда может быть лишь определенная интеллектуально и идеологически лидирующая часть группы.
Чем выше этнический уровень, тем выше роль этой части.
На субэтническом, диалектном уровне она может и отсутствовать, зато наибольшее значение получает на метаэтническом уровне.
Сколь сильно проявляется здесь осознание единства, зависит от ряда конкретных исторических фактов.
Так, вряд ли можно говорить об осознании общегерманского единства, которое объединяло бы и англичан, и шведов, и австрийцев.
Однако общегерманское сознание уже имеет место, существует сознание общескандинавское, общеславянское и т.д.
Межэтнические эмоциональные связи такого рода в рамках языковых семей и групп тесно связаны с их политической историей: так, осознание славянского единства неразрывно связано с национальноосвободительной борьбой славянских народов, находившихся под гнетом Австро-Венгерской и Османской империей.
Напротив, человеконенавистническая идеология гитлеровского расизма как противодействие породила тот факт, что различные германские народы не только не прокламируют своего единства, но
и наоборот, ряд наций, говорящих на немецком языке (люксембуржцы, австрийцы, германо-швейцарцы), стремятся подчеркнуть свои различия, в том числе

[стр.,57]

57 и путем культивирования своего диалектного своеобразия.
В Австрии оно привносится в литературный язык, в Швейцарии официальному употреблению литературного немецкого противопоставляется употребление исключительно диалектов в обыденной жизни, а мелкие различия между диалектами служат выражением чувств кантональной лояльности.
Не случайно владение именно местным диалектом является условием получения швейцарского гражданства.
Любой язык в принципе способен выразить любой оттенок мысли и любое смысловое содержание.
Однако эта возможность присуща языку лишь в принципе.
Так, теоретически говоря, на язык любого племени аборигенов Австралии можно перевести любой философский или научно-технический тест, но для этого необходимо соответствующим образом развить и обогатить этот язык, создав в нем, с помощью заимствования, калькирования или опираясь на внутренние корневые и синтаксические ресурсы, огромное количество слов терминов и фразеологических оборотов и сочетаний.
Без такого развития на базе реального нынешнего состояния любого племенного
языка такой перевод, разумеется, неосуществим.
Передача научно-технических и философских текстов не входит в функции племенного языка, к ним он не приспособлен.
Точно также, хотя в меньшем объеме, возникнут трудности при попытке перевода с племенного языка на современный литературный русский или любой другой язык шаманского, магического, заклинательного текста: такие действия не входят в функции современных национальных литературных языков, а соответствующая терминология и фразеология, которая, очевидно, имелась в их древнейшем состоянии, ныне ими в массе своей утеряна.
Здесь мы берем примеры языков разных этносов, наиболее далеко стоящих по уровню общественного развития.
Однако каждый этнос и каждый индивид для разных целей, при осуществлении разных функций

[Back]