|
как и педиатры, с готовностью адаптировали концепцию НДВ к различным случаям (Диллер,1998). В условиях сокращения штатов и одновременного увеличения числа учащихся, а также в ситуации введения тестирования и конкурсных заданий для младших школьников, учителей едва можно было бы обвинить в увлечении таблетками, которые делают их учеников более способными. При этом учителя сами стали диагностировать НДВ по одному факту плохой успеваемости. Не удивительно, что предложение по приему ребенком Риталина сейчас часто исходит от учителя (Диллер, 1998 ). Родители также охотнее объясняют проблемы своих детей в поведении и образовании НДВ, чем просто плохим воспитанием. Таким образом, как те, кто доказывает, что алкоголизм или пристрастие к азартным играм есть болезнь, так и родители, которые стремятся повысить статус своего ребенка, не прикладывая к этому усилий, стимулируют исследования по лечению НДВ. Наконец, недавние изменения в законах воодушевили родителей к продвижению диагноза НДВ как средства получения образовательной помощи своим детям (Диллер С 1991 года было официально признано, что НДВ является основанием для присвоения федерального антидискриминационного статуса. Эти статусы устанавливаются в контексте программы индивидуальной образовательной помощи неспособным детям, а также для детей с любыми поведенческими проблемами, которые могут быть расценены как проявление неспособности. Таким образом, многие родители обнаружили, что наличие у их ребенка диагноза НДВ увеличивает образовательные возможности, вместе с тем, уменьшая шансы, по которым ребенок может быть отчислен или исключен из образовательного учреждения. Таким же образом и взрослые с НДВ могут претендовать на специальные условия работы (тишина, большее количество времени на выполнение работы и т.п.). В результате, взрослые также стали стремиться к диагностированию у себя НДВ как средства получения дополнительных благ. (Диллер, 1998). |
диагноз гиперкинезиса был замещен на «нарушения с дефицитом внимания» * (НДВ). В отличие от гиперкинезиса, определение НДВ не устанавливает возрастных лимитов и включает девушек, чья неудовлетворенность такая же по природе, как и у юношей, и которые самореализуются через физическую деятельность. Многие учителя, как и педиатры, с готовностью адаптировали концепцию НДВ к различным случаям (Диллер,1998). В условиях сокращения штатов и одновременного увеличения числа учащихся, а также в ситуации введения тестирования и конкурсных заданий для младших школьников, учителей едва можно было бы обвинить в увлечении учеников более способными. При этом учителя сами стали диагностировать НДВ по одному факту плохой успеваемости. Не удивительно, что предложение по приему ребенком Реталина сейчас часто исходит от учителя (Диллер, 1998). Родители также охотнее объясняют проблемы своих детей в поведении и образовании НДВ, чем просто плохим воспитанием. Таким образом, как те, кто доказывает, что алкоголизм или пристрастие к азартным играм есть болезнь, так и родители, которые стремятся повысить статус своего ребенка, не прикладывая к этому усилий, стимулируют исследования по лечению НДВ. Наконец, недавние изменения в законах воодушевили родителей к продвижению диагноза НДВ как средства получения образовательной помощи своим детям (Диллер,1998). С 1991 года было официально признано, что НДВ является основанием для присвоения федерального антидискриминационного статуса. Эти статусы устанавливаются в контексте программы индивидуальной образовательной помощи неспособным детям, а также для детей с любыми поведенческими проблемами, которые могут быть расценены как проявление неспособности. Таким образом, многие родители обнаружили, что наличие у их ребенка диагноза НДВ увеличивает образовательные возможности, вместе с тем, уменьшая шансы, по которым ребенок может быть отчислен или исключен из образовательного учреждения. Таким же образом и взрослые с НДВ могут претендовать на специальные условия работы (тишина, большее количество времени на выполнение работы и т.п.). В результате, взрослые также стали стремиться к диагностированию у себя НДВ как средства получения дополнительных благ. (Диллер, 1998). Совместное действие этих факторов резко увеличило количество диагнозов НДВ, от, приблизительно 150000 детей в США в 1970 до 900000 в 1990 и почти 5 миллионов в 1998 (Диллер, 1998:2,27). К 1996 году согласно (.окладу Международного Совета по контролю за наркотиками ООН, Риталин был предписан в США чаще, чем где бы то ни было в мире, от 3 до 5 % всех детей в США (при этом 10-12% всех мальчиков в возрасте от 6 до 14 лет) получали таблетки (Кросет,1996). В последние годы появились исследования по детям, получающим реталин уже в детском саду. Разумеется, при некоторых обстоятельствах медикализация может быть благом, так как показывает озабоченность проблемой и предлагает достаточно действенные (медицинские) средства ее разрешения. Люди с эпилепсией, например, ведут более счастливую и более продуктивную жизнь тогда, когда принимают регулярно соответствующие лекарственные препараты. То же можно сказать и о страдающих диабетом. Однако, как мы пытались показать выше, такое восприятие медикализации может привести к ее неконтролируемому расширению, а то, в свою очередь, к негативным индивидуальным и социальным последствиям (Конрад и Шнайдер, 1992, Золя, 1972). Во-первых, определение конкретной персональной социальной ситуации как болезни отнюдь не означает повышение социального статуса человека. Так, те, кто чрезмерно употребляет алкоголь, например, продолжают испытывать социальное отторжение, несмотря на медикализацию алкоголизма. Второе, когда ситуация становится медикализованной, врачи становятся единственными экспертами, следовательно, их власть над другими группами увеличивается. С медикализацией проблемного поведения |